Коронация, или Последний из романов. Борис Акунин

пулей чуть не отправил на тот свет меня. – Фандорин приподнял прядь черных волос со лба, и стало видно шрам, прочертивший узкую белую полоску на его виске. – Ерунда, скользнуло по касательной, но я на минуту лишился сознания, и за это время Линд оторвался от погони… Я шел за ним по пятам из страны в страну, и всё время чуть-чуть опаздывал. А в Риме – это было без малого полгода назад, доктор как в воду канул. Лишь две недели тому я узнал из одного верного источника, что знаменитый варшавский бандит Близна похвастался в тесной компании, будто сам доктор Линд приглашает его в Москву для какого-то очень крупного дела. Будучи российским подданным.

      Пендерецкий хорошо знал преступный мир Москвы – и хитровский, и сухаревский. Должно быть, именно в этом качестве он и п-понадобился Линду, никогда раньше в России не действовавшему. Я все ломал себе голову, чем это доктора привлекла патриархальная Москва. Теперь-то ясно…

      – Исключено, совершенно исключено! – сердито произнес Симеон Александрович, обращаясь не к Фандорину, а к его величеству. – Мои хитрованцы и сухаревцы никогда не приняли бы участия в злодейском нападении на царскую фамилию! Украсть, зарезать – сколько угодно. Но верность престолу у этих апашей в крови! Мой Ласовский не раз с успехом использовал уголовников для поимки террористов. К примеру, на время коронационных торжеств он заключил своего рода джентльменское соглашение с главарем всех хитрованских воров, неким Королем, что полиция не станет задерживать карманников, но взамен те должны немедленно доносить об оружии и прочих подозрительных предметах, обнаруженных в карманах публики. Король охотно согласился на это условие, заявив, что и сам в некотором роде является самодержцем, а монархи должны помогать друг другу. Не поручусь, что именно в этих словах, но смысл их был именно таков.

      Это сообщение несколько разрядило мрачное настроение собравшихся, а поощренный улыбками Симеон Александрович с лукавым видом еще и добавил:

      – Свое обещание хитрованское величество скрепил формулой: «Сявкой буду». Ласовский говорит, что это самая убедительная бандитская клятва.

      – Как-как? – заинтересовался государь. – «Сявкой буду?» Сявка – это беспородная собака, да? Расскажу Алисе, ей понравится.

      – Ники, Сэм, – сурово молвил Кирилл Александрович, – давайте-ка дослушаем господина Фандорина.

      – Король – не единственный из хитрованских предводителей и уж во всяком случае никак не с-самодержец. – Хоть Эраст Петрович и отвечал на реплику генерал-губернатора, но тоже смотрел не на него, а на императора. – Поговаривают даже, что дни Короля сочтены, что не сегодня-завтра его «распишут», то есть умертвят так называемые «отвязки» – молодые, нахрапистые бандиты, которые начинают задавать тон на Хитровке и Сухаревском рынке. Есть банда Ранета, промышляющего новым делом – торговлей опиумом, есть некий Хрящ – этот п-профилируется по «мокрым» и вымогательству, появился еще некий Культя, у которого в банде конспирация