Коронация, или Последний из романов. Борис Акунин

бесшумно выскользнул из гостиной, чтобы позвать Фандорина. Там сразу за дверью плюшевый занавес, а уж потом коридор, где было велено дожидаться «сыщику-любителю», как его назвал Карнович.

      – Ваши усики – прелесть что такое. И щипчиками не обрабатываете? А фиксатуаром? – услышал я нечто странное и на всякий случай выглянул из-за портьеры – посмотреть, кто это изъясняется подобным манером.

      Эраст Петрович Фандорин сидел там же, где я его оставил, закинув ногу на ногу, и перебирал в пальцах зеленые нефритовые четки. Голос принадлежал не ему, а адъютанту генерал-губернатора князю Глинскому, изящному молодому человеку с по-девичьи миловидным личиком. Про таких в народе говорят «жаль не девица, а то хоть жениться». Князь стоял над Фандориным, согнувшись, и внимательно рассматривал тонкие, аккуратные усы отставного чиновника. У самого Глинского – теперь я отчетливо разглядел – усики были напомажены, да и губы, кажется, подкрашены. Впрочем, чему удивляться?

      – Нет, сударь, я фиксатуаром не п-пользуюсь, – учтиво ответил Фандорин, глядя на молодого человека снизу вверх и не делая ни малейшей попытки отстраниться.

      – Боже, а какие у вас ресницы! – вздохнул адъютант. – Кажется, ничего бы не пожалел за такие длинные, черные, изогнутые на концах. Это ведь натуральный цвет?

      – Совершенно натуральный, – все так же благожелательно уверил его Эраст Петрович.

      Тут я прервал эту диковинную беседу, пригласив статского советника следовать за мной.

* * *

      Удивительно, но, оказавшись перед лицом такого количества августейших особ, Эраст Петрович Фандорин не выказал ни малейшей растерянности. Легкий, но в то же время почтительный поклон, обращенный вроде бы ко всем присутствующим, но в то же время главным образом к его величеству, сделал бы честь чрезвычайному и полномочному посланнику какой-нибудь великой державы.

      Кирилл Александрович, только что превозносивший достоинства Фандорина, без каких-либо приветственных слов, резко и, как мне показалось, неприязненно потребовал:

      – Расскажите, что вам известно про доктора Линда и вообще про всю эту историю.

      Вошедший наклонил голову, как бы давая понять, что вопрос ему понятен, но сказал совсем не то, чего от него ждали. Взгляд его холодных голубых глаз, скользнув по лицам сидящих, остановился на листке бумаги, лежавшем посреди стола.

      – Я вижу, письмо п-получено. Могу ли я ознакомиться с его содержанием?

      – Я предупреждал, это наглец, каких мало! – возмущенно воскликнул Симеон Александрович, но Фандорин даже не взглянул в его сторону.

      Не обратил внимания на слова брата и Кирилл Александрович.

      – Да, Джорджи, прочти письмо вслух. Здесь важно каждое слово.

      – Да-да, – подхватил его величество. – Я бы тоже послушал еще раз.

      Георгий Александрович брезгливо взял со стола листок и стал читать послание, написанное на французском:

      Господа Романовы,

      Предлагаю выгодную сделку: маленького принца Романова весом в