Последняя лошадь Наполеона. Григорий Александрович Шепелев

в одних трусах, натягивая лосины, Света заметила, что она похожа на Риту – та же порывистость, тонкость, гибкость. Вот только кожа у Риты была смуглее. Надев балетки и водолазку, Тамара весело повернулась к своим коллегам.

      – Да что вы все кислые такие? Мать вашу драть! Спектакль получится! Жопой чую.

      – Ты всё всегда чуешь жопой, – ворчливо отозвалась Карина, вставая, – и ею думаешь!

      – Иди на … , детка.

      Карина к всеобщему удивлению, улыбнулась, после чего актрисы пошли работать.

      Зрительный зал насчитывал лишь сто мест. Корней Митрофанович сидел в третьем ряду, что-то объясняя актерам, только что репетировавшим кровавую драку между Монтекки и Капулетти. Один из них был любимцем публики. Его звали Павел Кремнёв. Он работал над ролью отца Джульетты. Когда актрисы вышли на сцену, он перебил режиссёра:

      – Послушайте, Корней Митрофанович, я могу, конечно, смотреть на то, как Монтекки бьют ногами Тибальда, глазами старого онаниста, но ка я буду потом смотреть на жопу кормилицы или даже своей жены? С криком «Наших бьют!»?

      – Павлик, если это – всё на что ты способен, я как-нибудь тебе объясню, чем взгляд онаниста отличается, например, от взгляда гусара. А вот и дамы! Явились, не запылились. Делаем бал!

      Соскочив со сцены, Света уселась в первом ряду, между хореографом и помощницей режиссёра, Мариной. В том же ряду сидели скрипачка Вера и осветитель.

      – Корней Митрофанович, у меня нога немножко болит, – пожаловалась Тамара.

      – Если я ещё раз об этом услышу, заболит жопа.

      – Виктор Эмильевич, до какого момента будем смотреть?

      – До реплик.

      – Поехали!

      Все актеры заняли соответствующие места. Звукорежиссёр включил музыку. Начался танец змей – леди Капулетти и её дочки. Дамы с акробатической ловкостью кувыркались, ползали, обвивали одна другую всеми конечностями, принимая разнообразные позы, и целовались взасос. Потом к ним присоединилась кормилица. С возрастающей страстностью занимаясь всё более откровенными безобразиями, три твари подобрались к главе семейства Капулетти и поползли на него. Он, ясное дело, легко дал себя вовлечь в развратные игры. Ну а потом, как Света и ожидала, в них вовлеклись домочадцы, плясавшие в стороне. А за ними – гости. Всё это продолжалось до прихода Ромэо.

      – Меня не устраивает одно, – сказал режиссер, когда стихла музыка и актёры приблизились к краю сцены, – ног слишком мало.

      – В смысле? – не понял Виктор Эмильевич.

      – Ноги женщин должны играть главенствующую роль. В одном эпизоде – точно. Павлуша должен запасть на них, а не на вползание на него. Пускай проведут по нему ногами с разных сторон.

      – А ведь это мысль! – обрадовался Кремнёв.

      – Мне она не нравится, – запротестовала Карина, ноги которой были короче, чем у Тамары, – я – все-таки его дочь. Как дочь может с ходу закинуть ноги на папу?

      – А мы сейчас поглядим, как это будет смотреться, – произнёс хореограф и, встав, поднялся на сцену. – Дайте нам музыку!

      Начали отрабатывать эпизод. Потом вновь заспорили. Слушая этот