Последняя ночь у Извилистой реки. Джон Ирвинг

Читать онлайн.



Скачать книгу

Нью-Гэмпшира были Аммонусак и Андроскоггин. Их обеих вполне оправданно называли реками-убийцами.

      Впрочем, хватало и таких, кто утонул или был смертельно покалечен на достаточно коротком отрезке между Малым Даммерским прудом и поселком Извилистым, а также на других, спокойных участках. Эйнджел Поуп – не первый и, уж конечно, не последний.

      Река рекой, но ведь люди гибли и на берегу. На той же лесопилке. А сколько лесорубов и сплавщиков в обоих поселках гибло в пьяных драках. Драки затевались в основном из-за женщин, которых на всех не хватало. Правда, Кетчум считал, что в Извилистом мало баров. В Париже их не было совсем, а все тамошние женщины являлись законными женами рабочих.

      По мнению Кетчума, это обстоятельство и вынуждало мужчин каждый вечер тащиться по трелевочной дороге из Парижа в Извилистый.

      – Нечего было строить мост через Филипс-Брук, – заявлял он.

      – Вот видишь, Дэниел, Кетчум в очередной раз убедительно доказал, что рано или поздно прогресс нас всех погубит, – говорил своему сыну повар.

      – Твой отец ошибается, – возражал Кетчум. – Еще раньше нас погубит католическое мышление. Итальянцы – католики, и вы с отцом, разумеется, тоже. Хотя вы не слишком чтобы итальянцы, да и католики не ахти. Я говорю о франкоканадцах. Вот пример католического мышления: у них столько детей, что впору давать номера, а не имена.

      – Боже милосердный, – вздохнул Доминик Бачагалупо, качая головой.

      – Это правда? – поинтересовался у Кетчума Дэн.

      – А как ты думаешь, откуда возникло прозвище Дюма-двадцатник?

      – Но у Ролана и Жоанны не двадцать детей! – не выдержал повар.

      – Я же не говорю, что только у них, – возразил Кетчум. – Тогда почему этого коротышку называют «двадцатником»? Что, просто оговорка?

      Доминик опять покачал головой.

      – Что молчишь? – не отставал лесоруб.

      – Я обещал матери Дэнни, что дам мальчику надлежащее образование, – сказал повар.

      – Отлично. Я всего лишь пытаюсь помочь Дэнни с образованием, – парировал Кетчум.

      – Помочь, – повторил повар, не переставая качать головой. – Твой лексикон, Кетчум…

      Доминик хотел сказать что-то еще, но не сказал.

      «Никудышный рассказчик и никудышный подрывник», – думал Дэнни об отце, вспоминая характеристики, выданные Кетчумом.

      Мальчик горячо любил отца. Но даже он удивлялся отцовской привычке – не договаривать начатые фразы. Возможно, повар договаривал их, только не вслух.

      Из женщин в столовой ели лишь индианка-посудомойка и кухонные работницы – жены рабочих лесопилки. Другие женщины появлялись здесь в основном по выходным, когда в столовую приходили или приезжали целыми семьями. У повара действовало строгое правило: в стенах столовой – ни капли спиртного. Обед (или ужин, как по привычке называли его лесорубы и сплавщики старшего поколения) подавался после наступления темноты. Мужчины с фабрики, делянок и сплава