Миф. Греческие мифы в пересказе. Стивен Фрай

за любыми разногласиями, разводами, скандалами, стычками, потасовками, сражениями и войнами. Именно ее злокозненный свадебный дар – легендарное «яблоко раздора» – привел к Троянской войне, хотя ждать этого эпохального скрещения оружия предстояло еще очень-очень долго. Сестра Раздора НЕМЕЗИДА – воплощенное Воздаяние, тот безжалостный извод космической справедливости, что карает спесивую, непомерную гордыню – грех, который греки назвали «гибрис»[18]. У Немезиды есть кое-что общее с восточными представлениями о карме: Немезиду мы вспоминаем, когда речь заходит о том, что высокомерная злая воля рано или поздно встретит роковое заслуженное воздаяние и будет им повержена. Думаю, можно было бы сказать, что Холмс – немезида для Мориарти, Бонд – для Блофилда, а Джерри – для Тома[19].

      Эреб и Никта породили и ХАРОНА, чья дурная слава окрепла, когда он взялся выполнять обязанности паромного перевозчика мертвых. ГИПНОС, воплощение Сна, родился у этой же пары. Как и ОНИРЫ – тысячи существ, занятых творением грез и доставкой их спящим. Среди ониров по именам известны ФОБЕТОР – бог кошмаров, и ФАНТАЗ, отвечающий в снах за причудливость превращений предметов друг в друга. Они трудились под присмотром сына Гипноса по имени МОРФЕЙ, что намекает на метаморфозы, перемену очертаний в мире грез[20]. «Морфий», «фантазия», «гипнотический», «онейромантия» (толкование сновидений) – в наших языках выжили эти и многие другие словесные потомки греческих снов. Брат Сна ТАНАТОС – сама Смерть – одарил нас словом «эвтаназия», то есть «благая смерть». Римляне назвали его МОРСОМ, от него происходят слова mortals, mortuaries и mortification[21].

      Эти новые существа оказались устрашающими и омерзительными донельзя. Они оставили на всем сотворенном кошмарный, но неизбежный отпечаток, поскольку мир, судя по всему, не способен породить ничего приличного, не выдав при этом какую-нибудь гнусную противоположность.

      Есть, впрочем, и три обаятельных исключения[22]: три красавицы-сестры ГЕСПЕРИДЫ – нимфы запада, дочери вечера. Они возглашают ежедневное прибытие их матери и отца мягким золотым сиянием, а не жуткой чернотой ночи. Их время кинооператоры именуют «волшебным часом», когда свет самый завораживающий и прекрасный.

      Такие вот были отпрыски Никты и Эреба; эта пара в данный миг укрывает землю тьмой ночи, покуда Гея лежит в ожидании своего супруга – в последний, надеется она, раз, а Кронос таится в тенях той самой расселины в горе Офрис, крепко сжимая в руке исполинский серп.

      Уран оскопленный

      Наконец Гея и Кронос услышали с запада великий топот и рокот. Листва на деревьях затрепетала. Кронос, безмолвно замерев в своем укрытии, остался бестрепетен. Приготовился.

      – Гея! – проревел Уран, приблизившись. – Крепись. Нынче мы породим что-нибудь получше сторуких мутантов и одноглазых уродов…

      – Приди же ко мне, достославный сын, божественный супруг! – вскричала Гея, а Кронос счел это пошлым, но убедительным проявлением пыла.

      Послышались

18

Также «хюбрис». – Примеч. перев.

19

Римляне – вероятно, по ошибке, – именовали Немезиду ИНВИДИЕЙ, что на латыни также означает «зависть».

20

В комиксе Нила Геймана «Песочный человек» есть персонаж Морфей; он же вдохновил на создание персонажа Морфеуса в фильме Вачовски «Матрица», сыгранного Лоренсом Фишбёрном.

21

Смертные, морги, умерщвление (англ.); в славянских и др. европейских языках корень появился, судя по всему, из др.-инд. (mtiṣ). – Примеч. перев.

22

Возможно, даже четыре. Гипнос тоже, если вдуматься, не такой уж гадкий. Чем дольше живешь, тем больше им проникаешься. К слову о долгой жизни: наверное, и Герас тоже не ужасен. Итого пять.