Убит поэт. Ищите кота. Литературный детектив. Любовь Сушко

про завод и развал

      Средь писателей, все, мол, бунтуют,

      И стихи, спотыкаясь, читал.

      Не слыхали вы ересь такую.

      Только губы кривились вдали,

      Только слушали там и молчали,

      Им хотелось еще о любви,

      Но к заводу их снова бросали.

      Этих строк неказистых экстаз,

      Как не взвыли от гнева старушки,

      Продолжая свой дикий рассказ,

      Им поэт говорил о разрухе.

      И о том, что порядка тут нет,

      И не будет пока не у власти

      Он, великий и страстный поэт,

      Но не нравились эти им страсти.

      Он замолк на коротенький миг,

      Баба Таня бессильно рыдала,

      Не от слов возбужденных твоих.

      Она просто глуха – Не слыхала,

      Девки, что там глаголет поэт.

      И смотрела на мир виновато.

      – Но беды в том, родимая, нет,

      Глухота для тебя не расплата,

      Только благо на встрече такой.

      Он ушел в тишину, не прощаясь.

      В санатории снова покой.

      Но поэты сюда возвращались

      И не раз, собиралась гроза,

      Баба Таня все книжку листала,

      Протирая с улыбкой глаза…

      Видно рада – стихов не слыхала…

      И когда мы уходим в народ,

      Мало зная об этом народе,

      Предо мною опять предстает

      Эта встреча, трагичная вроде,

      В санатории «Звездный тупик»,

      Где спешили к поэту старушки,

      От забот и болезней своих,

      Глухота лишь покой не нарушит.

      Василий с трудом дочитал этот шедевр, но все-таки дочитал. Он никогда не боялся смотреть правде в глаза, а лжи тем более, не боялся, это была настоящая клевета и благодарность за все то доброе, что он сделал для этого мира, за тот свет, радость, да что там, счастье, которое он денно и нощно туда нес. Вот какими неблагодарными могут быть те, к кому ты всей поэтической душой передом поворачиваешься, а они к тебе неизменно задом. Но когда он бросил этот лист в огонь камина, чтобы убедиться, что рукописи горят, она не сгорела. И хорошо, что Василий сроду не читал роман века, и понятия не имел о том, что бы это значило. Но в одном он не сомневался – в том, что старуха, которая испарилась, и за ней осталось последнее слово, появится снова. На этот раз не ошибся Васятка.

      И словно убитая Раскольниковым старушка, бабушка Марго являлась к нему во сне молодой, и чертовски привлекательной, в каком-то платье, похожем на свадебное, она хохотала и на все его вопросы отвечала «Никогда». Вот что бы он ни спрашивал, она все время твердила одно.

      И жуткую балладу безумного Эдгара Василька тоже не ведал и не знал, потому сон и не показался ему таким страшным. Все-таки чем меньше знаешь, тем лучше спишь – это точно. Но с той самой чудовищной встречи он потерял сон и покой. Надо было прекратить свою деятельность, это ему твердил разум, только это он делать никак не собирался. Да