Ключник. Maxime

остаётся без внимания, мы снова уходим в дебри рабовладения. Ты – раб, пока не избавишься от рабского мышления, останешься на цепи.

      Я уже понял, о каких продуктах, семинарах и гонорарах идёт речь. Я расстроен, очень. Хочется дать этому ублюдку в морду прямо здесь, плюнуть в эту жирную харю. За то, что потратил моё время, за то, что заманил, унизил, растоптал мечту, за то, что за-энэлпировал мой мозг. Мой бедный, бедный мозг обработали васаби. Теперь это фарш, лапша. Извилины плавятся, их закоротило. После такой мариновки у нормального человека истерика начнётся, депрессия. Нормальному человеку после такой обработки помощь психолога понадобится, психотерапевта-эндокринолога. Но у меня-то психика железная, морозостойкая, отморозоустойчивая, железобетонная, непробиваемая.

      Медленно слезаю с крючка:

      – Мне нужно подумать, – ломаюсь, как целка, испытывая неловкость, отказывая истинному джентльмену, который битый час потратил на развод.

      Мюллер включает последнюю, третью скорость: осталось одно вакантное место в команде. Здесь и сейчас – да или нет? Да – и ты миллионер в команде миллиардеров. Нет – и ты раб на галерах. Да или нет? У Мюллера нет времени ждать. Спартак устал освобождать рабов. Да или нет? У Морфеуса последняя таблетка. Ты дебил?! Да или нет?

      И тут в комнату входит пышная крашеная блондинка, туго затянутая во всех местах. Волосы пшеничного цвета жёстко затянуты в длинный хвост, чёрные штаны клеш затянуты на огромную жопину, как у Ким Кардашьян, широченный красный ремень с замысловатой бляшкой в виде змеи затянут на талии. Даже белый свитер из ангоры, заправленный под ремень, затянут на огромные булки-сиськи, дрожащие при каждом шаге. Лицо идеальной овальной формы с припудренной сыпью у корней волос ничего не выражает: бледная лощёная кожа натянута на барабан, туповатый шаловливый взгляд ищет приключений, густо накрашенные чернющие ресницы хлопают в ожидании фокуса с расширяющимися пещеристыми телами. Сочная дойка вся течёт, готовая к случке. Облизывая губы, сучка, подходит к Мюллеру, смотрит на меня, не отрываясь, с блядской улыбочкой, как бы говоря: «Отсосу за так!», оставляет на столе какие-то ключи и, неожиданно виляя лошадиной жопой, уходит выгнув спину. Бизнес-леди «Отсосу за так!»

      – Да… – я первый выхожу из транса.

      – Что да? – Мюллер забыл про восстание рабов, пока следил за круглой жопой и колыханием сисек.

      – Всё – да, – я на всё согласен: обучение, стажировки, флирт на работе, пьяные корпоративы, дикий спонтанный секс с коллегами в замкнутых пространствах.

      – Может, всё-таки подумаешь? – Павел Валерьевич смущён неожиданным поворотом. В первый раз его тактика запугивания сработала.

      – Я уже подумал, – одним местом. – Когда можно приступать?

      3

      Никуда уходить со своей работы я, конечно, не собирался. Во время нашей следующей встречи Мюллер сбагрил мне коробку