Когда-нибудь ты вернешься. Кэрол Маринелли

весь мир замереть.

      Но нет, официанты продолжали принимать заказы, клиенты болтали, посетители веб-сайтов пялились в экраны своих смартфонов. Весь мир продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на пожар, разгоревшийся за их столиком.

      Так же как и Рауль.

      – Ну, и как вам понравился Рим?

      Лидия хотела сказать, что город прекрасен, но вместо этого выдала правду.

      – В этот раз мне хотелось бы полюбить его.

      – Это хорошо. – Рауль расслабленно откинулся на спинку стула, продолжая искать решение. Как заставить ее заговорить о Бастиано, не задавая прямых вопросов.

      Она держалась очень формально, очень по-английски. Один неверный ход, и ему пришлось бы наблюдать, как, бросив на стол салфетку, она возвращается в отель.

      К тому же она не флиртовала.

      Совсем.

      Не играла со своими волосами, не наклонялась вперед, не делала никаких загадочных намеков.

      И в то же время была сексуальна.

      Чертовски сексуальна.

      Он почувствовал возбуждение.

      «Тебе во что бы то ни стало нужно получить информацию», – напомнил себе Рауль, пытаясь вернуть внимание к разговору.

      – Сколько вы здесь собираетесь пробыть?

      – До воскресенья. Две ночи, – ответила Лидия. – А вы?

      – Я здесь по делам.

      Через час он должен встретиться с Алимом и его командой, а потом заглянуть в один из своих римских отелей. Времени в обрез.

      Но Бастиано упускать нельзя.

      – Когда вы уезжаете? – спросила она.

      – Когда закончу с делами. – Его самолет заказан на шесть вечера. Но он никогда не делился столь приватной информацией за пределами своего круга. – Значит, вы и прежде бывали в Италии?

      – Да, когда училась в школе. Вряд ли мое тогдашнее настроение позволило оценить его по достоинству.

      – Где вы были?

      – В Риме, Флоренции и Венеции.

      – И какой город вам понравился больше?

      Лидия на мгновение задумалась.

      – Венеция.

      – А меньше?

      О, это как раз легко, ей даже не пришлось думать.

      – Венеция.

      Рауль понял.

      И это так его поразило, что он даже забыл, к чему собирался привести разговор.

      Он подумал о Венеции, городе, который любил и где теперь его дом.

      Но Рауль не обмолвился об этом.

      А когда она взглянула на него, то была награждена улыбкой, постепенно расцветающей на его губах.

      А эта улыбка – редкий и искренний дар. Лидия увидела, как растянулись четко очерченные губы, блеснули белизной зубы. Однако настоящая красота таилась в его глазах, проникая настолько глубоко, что она почувствовала: спрятаться не получится.

      Впрочем, Лидия не очень-то и стремилась.

      – Венеция, – заговорил Рауль глубоким, резонирующим голосом, – может быть самым одиноким местом в мире.

      – Да, – призналась она.

      Ей словно опять стало семнадцать, и она шла одна вдоль Гранд-канала, всем сердцем желая полюбить этот город.

      Конечно, почти каждая школьница, путешествуя