Королева демонов. Питер Бретт

доложил Эрни. – Это не так действенно, как начертанное от руки, но позволяет удовлетворить запросы. Тканями тоже занимаемся, налаживаем массовое производство плащей-невидимок.

      Лиша кивнула:

      – Что делается для возрождения кавалерии?

      – У Жона Жеребца прибавляется лошадей, – сказал Смитт. – Деревянные уланы…

      – Уланы Лощины, – поправила Лиша, взглянув на Гамона.

      – А? – не понял Смитт.

      – С сегодняшнего дня деревянные солдаты распущены, – пояснила Лиша. – Любой, кто пожелает вступить в ряды солдат Лощины, будет принят с сохранением звания и жалованья после присяги на верность Лощине. Остальные…

      Гамон поднял руку. Они с Артером уже обсудили это.

      – Госпожа, я поговорил с людьми. Никто не хочет возвращаться в Энджирс.

      – Скоро мы снова увидим их в полной силе, капитан, – кивнула Лиша.

      Она посмотрела на Джону, сидевшего рядом с застывшим инквизитором Хейсом:

      – А что ваши рачители, пастырь?

      – Понадобится какое-то время на восстановление сил, – сказал Джона. – Красийские захватчики казнили всех рачителей и меченых детей, каких находили. Паства многочисленна, а нас только горстка. Прошу вашего благословения назначить инквизитора Хейса главой первого совета рачителей Лощины.

      Инквизитор и Лиша скрестили взоры. Хейс тоже пришел на собрание в очках. Лиша видела, как пляшет в них меточный свет, и знала, что он наблюдает за ее аурой так же, как она – за его.

      Это тоже оговорили заранее. Тем самым оба сохраняли лицо, разыгрывая перед советом свой сценарий.

      – Как по-вашему, – спросила Лиша, – ответит герцог Петер, если вы отречетесь от церкви Энджирса и присягнете независимой церкви Лощины с Джоной в качестве пастыря?

      Хейс быстро нарисовал в воздухе метку. Лиша увидела, как внешняя магия пошла от начертания рябью. На нее произвело впечатление мастерство инквизитора. Хейс и сам удивленно залюбовался своим трюком.

      Лиша улыбнулась пониманию, зародившемуся в его ауре. «Рачители сильнее, чем ведают сами».

      Хейс справился с удивлением:

      – Я учил Петера. Он воспримет это как измену лично ему. Церковь Энджирса объявит меня еретиком и, вероятно, издаст указ о сожжении заживо, если я ступлю на энджирскую землю.

      – И все-таки вы желаете поступить именно так?

      – Меня послали в Лощину искоренить ересь, – ответил инквизитор Хейс. – Восстановить в ней власть пастыря Петера и церкви Энджирса. Но за время служения здесь я повидал людей несказанной отваги, глубочайшей веры и засвидетельствовал события, которые энджирский совет рачителей может только вообразить. Я не притворяюсь, будто понимаю замысел Создателя, но мне известно, что Он неспроста направил меня сюда – поставил между людьми и Недрами, чтобы уведомить паству: Творец следит и Он гордится.

      В его ауре светилась убежденность, и Лиша кивнула Джоне:

      – Вам, пастырь, мое благословение ни к чему, но да пребудет