Соблазн. Хосе Карлос Сомоза

же что-то без конца в твоей голове. И не просто секс… Есть за этим мрачным лицом что-то еще, о чем тебе хочется сказать или сделать… Что же это?»

      Он назвался Хоакином. Внешность его вызвала у меня в памяти кадры из фильмов про кроманьонцев, которые крутят на платных каналах: крепкий, невысокого роста, со скошенным лбом, волосы подстрижены ежиком, густые брови, сросшиеся на переносице, глаза расставлены широко, неподвижные. Тело, заключающее в себе огромную физическую силу, – и мозг, об этом не подозревающий. Он из тех, кто после соответствующей тренировки способен разбивать кирпичи ударом головы. В одежде тоже обнаруживалась забавная деталь: зеленая рубашка в тон к джемперу. Забота о собственном имидже. Мужчина одинокий и франтоватый, религиозный и разведенный, с мягким голосом и грубым телом. Волосатая и мускулистая тайна, застенчив, взгляд неподвижный.

      Он все еще был у меня на крючке, но стало очевидно: чтобы он начал действовать, нужно что-то еще. Я снова подумала о доминантном облике его бывшей, если это действительно его бывшая, и вспомнила, что говорил Женс по поводу «Укрощения строптивой» Шекспира и связи этой пьесы с филией Жертвоприношения. В этой пьесе Катарина – строптивая – создает препятствия, распаляющие Петруччо, который, в свою очередь, «укрощает» ее при помощи еще больших препятствий. «Эта борьба двух воль, сталкивающихся друг с другом, – говорил Женс, – и есть символ маски Жертвоприношения».

      И я попробовала именно эту тактику. Со стуком поставила стакан на стол, так что он зазвенел, изменила позу, а голосу придала некоторую резкость:

      – Ну так что?

      – Извини?.. – Он буквально подскочил.

      – Ну, что ты хочешь делать?

      – Делать?

      – Ты привез меня к себе, чтобы что-то делать, разве не так?

      Мужчина, казалось, потратил немало времени на обработку моего вопроса.

      – Ну… Я думал, мы могли бы сначала немного поболтать…

      – С такими планами мне придется всю ночь болтать. Откровенно говоря…

      – Ты торопишься?

      – Вот что, я даю тебе час. – И я развела руками. – На большее время остаться я не смогу.

      – Ладно-ладно. Я просто хотел, чтобы мы хоть немного узнали друг друга…

      – Уже узнали. Я – Джейн, ты – Тарзан. Что еще нужно?

      – Да нет, хорошо, я просто…

      Я усилила натиск:

      – Если хочешь заплатить за час склоки – вперед, все в твоих руках. А еще я беру отдельно, если заскучаю…

      – Нет-нет… Лучше так. Двое незнакомцев.

      – А теперь скажи, чего именно ты хочешь…

      – Я не буду делать ничего, чего не захотела бы ты, – перебил он.

      То, что он впервые перебил меня с тех пор, как час назад мы познакомились в одном из клубов, показалось мне хорошим знаком: движок разогревается.

      – Нет, ты сам скажи. Я уже говорила, что обсуждается все, кроме одного: деньги вперед… Если вижу деньги, делаю все, что захочешь. Больше денег – больше делаю.

      – Все просто, да?

      – Проще простого.

      Он достал бумажник и стал отсчитывать банкноты. Вдруг меня кольнула острая