Нет имени страшнее моего. Кирилл Берендеев

Конечно, мог ошибаться, и очень серьезно, особенно, если жрец оказался бы кукловодом нынешних бунтовщиков. Но и без того сложный сговор по свержению государя оказывался невозможно хитроумным; вряд ли такое мыслимо, – разве что в древних летописях о делах давно сгинувших за рекой смерти государей.

      К верховному священнику немедля послали одного из стражей. Сабанея в его попытке усидеть на прежнем месте никто не поддержал. Больше того, главный советник осмелился напомнить об имуществе сожженной обсерватории. Невольно государь усмехнулся: один миг – и дележ власти продолжился. Присмотревшись пристальней к присутствовавшим, Абаим определил хранить сокровища обсерватории в казне. Мултан победно вскинул голову, Цвыль куснул губу – заговор начинал обращаться против поднявших головы. Впрочем, следующий шаг императора заставил заговорщиков замереть в изумлении:

      – За заслуги перед отечеством и проявленное мужество и решительность я назначаю почетным генералом младшего генерала Заварзу. Распоряжения он получит после интронизации, – после чего император заметил, что вечером хотел бы видеть в доме приемов главного советника, казначея, почетного генерала, верховного священника и магистра. Цвыль поклонился, кажется, и выразил свое полное согласие как с местом встречи, так и со всеми словами, что выскажет господин о своем воцарении. Кажется, сделал он это вполне искренне.

      Короткий, как и полагалось, обряд сожжения убитого императора завершился торжественным плачем, салютом и грохотом барабанов и возвышенными стенаниями горнов. Плакальщики окончили свою скорбную песнь и разошлись медленно, величаво, едва последний дымок растворился в воздухе. Затем прах императора упокоили в урне и замуровали в стене храма Диких лебедей, вместе со всеми знаками его рода, необходимыми для встречи с солнечным богом Дьелем, каждую ночь проплывающим по реке мертвых, где он, наконец, подберет убитого и отвезет на небо – к императорской звезде, отмеченной на картах во времена оны, когда он только вступал в свою новую сущность полубога.

      И когда император упокоился по ту сторону небесной тверди, в дом приемов пришли все вызванные новым монархом люди. Они немедля утвердили на завтрашний полдень обряд восшествия на престол, вхождение в небесный чертог нового полубога, прежде носившего имя Абаим. Верховный священник позволил себе высказать суждение, что отныне новое имя самодержца, которое и будет произноситься для народа, станет Тигас Пагпапсия, что в переводе с древнего языка сыновей солнца означает «решительность и твердость», он почти не сомневался, что и завтра карты укажут его гадателю то же самое. Как прежде, десять лет назад, карты столь же точно указали имя прежнего императора: Калавакан Дагат, необъятный простор морей.

      Картли вышла из своей комнаты, едва гости покинули здание.

      – Ты станешь великим государем, я вижу это, – просто