Антоновские яблоки. Екатерина Фролова

свои розовые пятки, но я испуганно замахала руками.

      – Потом покажешь, – быстро сказала я.

      Глеб, который до сего момента резал лук и ревел в гордом молчании, бросил нож в сторону и придвинулся к Антоновой, приготовив к критическому осмотру свой придирчивый глаз.

      – Ого! – не без издёвки присвистнул он, оглядев крёстную. – Обкромсала кудри, – констатировал сын. – Закрыла фингал под глазом и теперь думаешь, что никто не догадается, что твой новый дружок тебя лупит. Или это дядя Игорь? Пронюхал, что ты ему рога наставляешь, и дал чертей? – Глеб ухмыльнулся. – Давно уже пора. Заслужила.

      – Глеб! – возмутилась Антонова. – Совсем стыд потерял! Как с крёстной разговариваешь! Эх, не хватает тебе жёсткого отцовского ремня. Некому поставить тебя в угол и отшлёпать по розовой попе! А ты, Козлова, чего молчишь? – Светка подперла бока наманикюренными ручками и воззрилась на меня. – Почему позволяешь сопляку так со мной разговаривать?

      – Это кто это тут «сопляк»? – немедленно отреагировал Глеб, не дав мне и рта раскрыть.

      «Ну, – подумала я. – Началось».

      И действительно началось. Светка и Глеб вцепились друг в друга с прытью оголодавших клещей. И если эти мерзкие насекомые хотя бы сосут кровь молча, то мой зоопарк неистово пускал друг другу кровь, решительно терроризируя мои барабанные перепонки.

      В конце концов, я не выдержала.

      – Хватит! – заорала я, и от собственного крика у меня тут же зазвенело в ушах. – Заняться что ли нечем, как друг с другом воевать! Ты, Антонова, – обратилась я к подруге, – нашла, с кем связаться. С пацаном в перепалку вступила! Не стыдно? Он тебе дружок что ли? А ты, Глеб, – я тут же переключилась на сына, – не видишь, что крёстная твоя совсем умом тронулась! Зачем её провоцируешь? Она и до этого с головой не слишком дружила, а после всех этих покушений совсем… – я не договорила.

      Антонова окинула меня ненавидящим взглядом, губы её задрожали, а на глаза навернулись слёзы.

      – Не сейчас! – решительно остановила её я, чувствуя, что подруга готова разрядиться очередной истерикой.

      Решительность моя произвела на Антонову впечатление. Она удержала в себе готовый вырваться наружу поток слёз и соплей и передвинулась к форточке для успокоительного перекура.

      Глеб вернулся к луку, а я – к своему фаршу, которым благополучно занималась до появления Антоновой.

      Глеб порезал лук, а заодно и палец, из которого немедленно засочилась кровь. Сын злобно отбросил нож и засунул палец в рот. Антонова стояла возле окна и хмуро курила уже третью по счету сигарету.

      – Ну, – с примирительной улыбкой сказала я, обращаясь к подруге. – Как день прошёл?

      Антонова возвела на меня свои уставшие глаза.

      – Похоже, я вышла на след той, что меня травит.

      Улыбка моментально сползла с моего лица. Глеб перестал сосать палец и не без любопытства уставился на Светку.

      – Так чего же ты молчишь! – воскликнула я, возмущенная тем, что подруга не делится со