Проигратель. Галина Львовна Романова

меня в покое, – процедил он. – Чего вы от меня хотите?

      – Сотрудничества.

      – Заставьте!

      – Хотите, чтобы мы вас упрашивали, как ребенка? У вас нет выбора. Вы уже здесь. Мы вас просто не отпустим до того, как вы сделаете то, ради чего вас сюда доставили.

      – Тогда зачем?

      – Скажем так, – он почувствовал, как ноготки женской руки скользнули ему по щеке, – нам нужно, чтобы вы пошли на это добровольно. Даже если согласие будет чисто формальным.

      – Согласие. После всего вот этого?

      Тонкая рука замерла на его щеке. Напряглась.

      – Рий немного перестарался, – голос Эль стал строгим и сухим. – Не стоило ему так быстро переходить к силовым методам. Их у нас обычно применяют к тем, кто оказывает настоящее сопротивление. Буйным. И он понесет наказание. С другой стороны, вы сами виноваты. Вы его спровоцировали. Своим согласием испытать на себе, что такое наши силовые методы. Ну, вам и показали.

      – Да уж…

      – Уверяю вас, это была только небольшая демонстрация. Так сказать, рекламная акция, но вас уже подлатали. Если бы за вас взялись всерьез, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Ну же, будьте умным человеком и скажите «да»!

      Это было самым простым выходом из ситуации. Сколько раз уже так бывало – ему делали предложение, и он соглашался. Соглашался либо потому, что оно выглядело заманчивым, либо потому, что задание казалось простым и легким, либо потому, что в тот раз был на мели и собирался использовать подвернувшийся шанс заработать… Он соглашался даже в надежде на выигрыш. Он всегда соглашался, просто потому, что от него ждали согласия.

      И, скажите на милость, разве это так трудно – сказать «да», если ты никогда раньше не пробовал сказать «нет»?

      Трудно. Просто потому, что любому терпению однажды приходит конец.

      Глава 4

      – Вот так, осторожно! Еще шаг, еще… Теперь приступка. Не споткнись! Ступеньки. Их всего четыре, можешь посчитать сам.

      Прекрасная тюремщица вела его под руку. Проигратель следовал за нею послушно, как ребенок. Он успел смириться с тем, что мир для него теперь погружен во тьму, несмотря на то, что с лица обещали снять повязку. Правда, Эль неоднократно уверяла, что это временно, и что настанет день, когда все вокруг опять заиграет яркими красками, но что-то мешало верить ее словам. Слишком много было в жизни потерь, неудач, проигрышей, чтобы сейчас вот так безоглядно поверить в то, что впереди светлая полоса. Какая светлая полоса, когда он лишен зрения? Он стал игрушкой в чужих руках. Игрушкой, которая ничего не может изменить.

      – Иди. Все хорошо. Вот так, – ворковала женщина.

      Комната. Он понял это по тому, как изменился звук шагов. В коридоре и на лестнице они звучали не так. И под ногами зашаркало ковровое покрытие. Он был босиком и прекрасно это чувствовал. Одновременно в уши ворвалось негромкое бормотание, запахло кожей, деревом, пластиком – по сравнению с запахами лекарств, которые сопровождали его последнее время, контраст был настолько разителен, что он несколько раз глубоко вздохнул, прочищая