Фокиниада. Ольга Степнова

на курсы вождения? – поперхнулся Севка.

      – Нет, я занималась с ней в индивидуальном порядке. Увидела в газете объявление «Требуется инструктор по экстремальному вождению» и позвонила. Жанна предложила за несколько занятий приличные деньги, я согласилась. Да я же тебе рассказывала об этой истории! Это было месяца три назад, весной.

      – Не помню, – признался Севка.

      – Конечно, не помнишь, – усмехнулась Шуба, выпустив через нос тонкую струйку дыма. – Ты же меня никогда не слушаешь!

      – Слушаю! – Севка подскочил к ней и схватил за коленки. Даже на них были веснушки – маленькие, солнечные и очень родные. Фокин чмокнул Шубу в эти веснушки. – Я слушаю, но всё забываю. Скажи, а на хрена Говорухиной понадобилось учиться экстремально водить?

      – Странный ты, Фокин, – прищурилась Шуба. – Не могла же я её об этом спросить. Сам говоришь, мы обитали в разных слоях атмосферы!

      – Ну да, – поскучнел Севка, забирая у Шубы сигарету.

      Они всегда так курили – одну на двоих.

      – Я, конечно, её ни о чём не спросила, но она сама мне сказала! – улыбнулась Шуба.

      – Зараза ты, Шуба! Ну, говори быстрей…

      – Жанна захотела участвовать в уличных гонках. Другими словами, стать стритрейсером.

      – Ну, ни фига себе! По-моему, это занятие для чокнутой молодёжи, а не для жён банкиров.

      – Ошибаешься. Это занятие для всех. Кстати, очень увлекательное. Я пару раз участвовала в таких гонках, мне понравилось. В городе есть несколько группировок, которые гоняют по ночам на машинах. Что-то типа клубов, или нет, скорее, просто тусовок. Иногда гонки проходят на классические четыреста два метра, но тогда соревнуются на загородной трассе и дорогу перекрывают. Но чаще, в черте города это просто гонялки с элементами городского ориентирования.

      – Насколько я понимаю, в гонках побеждает тот, кто виртуознее и быстрее проходит маршрут по городским улицам?

      – Да, сложность городских гонок состоит в том, что машины несутся не по специально оборудованной трассе, на которой перекрыто движение, а по обычной улице, где ездят машины и стоят гаишники. Нужно умудриться никого не угробить и не попасться гайцам, хотя у большинства таких гонщиков есть «волшебные» пропуска, при виде которых гайцы отдают честь и позволяют творить на дороге всё, что угодно.

      – Гадкое занятие, – поморщился Севка. – Ненавижу пустой, глупый риск. В Чечню бы их на недельку, этих стритрейсеров, под снайперские пули и на заминированные дороги, чтобы поняли цену своей и чужой жизни.

      – Зануда ты, – Шуба забрала у него сигарету, докурила и затушила бычок в пепельнице. – Людям нужен адреналин, иначе они начнут кидаться друг на друга. А ничто так не даёт насладиться опасностью, как неоправданный риск. Оправданный такого наслаждения не даёт. Оправданный риск вызывает страх, а это совсем другое.

      – Философша, – усмехнулся Фокин, протягивая Шубе бокал мартини с солёным огурцом.

      – Хочешь спросить, какая она была, Говорухина Жанна?

      – Не хочу, но надо. Какая она была?

      – Невысокая