Княжья Русь. Александр Мазин

глядя в пол, прошептала Наталия.

      Владимир не видел ее глаз и не мог услышать мыслей ромейки. К счастью для нее.

      Глава шестая,

      В КОТОРОЙ ЛЮДИ РЕШАЮТ ЗА БОГОВ…

      – Почему ты его отпустил? – Князь-воевода Артём мрачно уставился на воеводу Пежича.

      Воеводы не были особо близкими друзьями, но оба варяги. Считай, братья по оружию. Не родные, но – свои.

      – Я поступил по Правде, – спокойно ответил Пежич. – Сам посуди: не драться же мне с Путятой? Он ведь не нурман какой-нибудь, а наш, Полянский. Тем более виру и головное он уже заплатил.

      – Путята – не варяг! – бросил Артём. – А убили варягов!

      – Согласен, – не стал спорить Пежич. – Но опять же сам посуди: что они были за варяги? Одиннадцать лет Олруд служил ромеям. В Киеве меньше двух лет живет. Ты это знаешь. Твой отец сам помогал ему обустраиваться.

      – Он был родичем старого Рёреха! – напомнил Артём.

      – Ну так пусть Рёрех и спросит с убийц, – пожал плечами Пежич.

      – А я тебя другом считал, – мрачно проговорил Артём.

      – А я и есть твой друг, – спокойно сказал Пежич. – Олруда с сыном жаль, но для твоего рода, Артём Серегеич, его смерть благо.

      – Думай, что говоришь, воевода!

      – А ты сам посуди: первый жребий пал на твоего брата. Его князь забрал. Вроде как на себя принял. Но жертва-то Сварогу все равно нужна. Это же не твой распятый бог, которому одних лишь слов довольно. Осерчает Сварог – не будет нам на этой земле удачи.

      – Сам придумал?

      – Добрыня сказал.

      Артём глянул исподлобья на Пежича, подумал… И кивнул.

      Простил.

      Пежич вздохнул шумно, заулыбался, хлопнул Артёма по плечу:

      – Как женка молодая, Доброслава? Люба?

      – Толкова, – ответил Артём. – С приданым своим управится.

      – Как это? – удивился Пежич. – А ты что же?

      – А наше дело – воинское, – спокойно ответил Артём. – Нам с тобой холопов погонять некогда. Чую я: Владимир в Киеве сидеть не будет.

      – Это да, – согласился Пежич. – Как у тебя с ним?

      – Обид нет, – кратко ответил Артём. – Что еще в Киеве слышно, кроме сварговых самовольств?

      – Нурманы балуют. – Лоб воеводы прорезала вертикальная складка. – Людей обижают, задираются… Денег у князя требуют. За то, что посадили его на киевский стол..

      – Собака лает – ветер носит, – зло процедил Артём.

      – Это верно, – согласился Пежич. – Владимир своим ближникам, Сигурду и Дагмару, столько земель раздал, что своим ничего не осталось. – В голосе воеводы толкнулась обида.

      – Это ненадолго, – заверил Артём. – А Сигурд – это, считай, наш юный Олав Трюггвисон. Олав, как только окрепнет, сразу двинет отцово конунгство у недругов отбивать. А Дагмар князю – родич. И друг давний. Не одарил бы его князь, ты бы первый сказал, что это – не по Правде. Да и ни к чему Дагмару здешние земли. У него – Сюллингфьёрд есть.

      – Во-во… – проворчал Пежич. – Уже шея Дагмарова от золота к земле гнется,