Точка бифуркации. Андрей Величко

– водителя товарища Саахова – заявил:

      «Кто нам мешает, тот нам и поможет!»

      Золотые слова! Вот если бы все, кто мне мешал, вдруг кинулись помогать, это была бы не жизнь, а сказка. Однако в отношении конкретно Сергея Юльевича была надежда, что провернуть подобное получится. Она опиралась на два свойства характера Витте, в которых я уже успел убедиться.

      Первое – он отлично видел малейшие чужие ошибки и умел виртуозно ими пользоваться. А вот свои замечал только в исключительных случаях.

      И второе – он хорошо разбирался в людях, но, однажды составив мнение о человеке, почти никогда его не менял. А ведь сами люди меняются, это я знал совершенно точно.

      То есть неоднократно предавая друзей, покровителей и просто подвернувшихся под руку, Сергей Юльевич был совершенно не готов к тому, что кто-то, кому он верит, однажды предаст его.

      Кроме того, мне должно помочь то, что Витте считает меня трусоватым. И если я пойду на вполне осознанный риск, то он, скорее всего, посчитает, что я просто не разобрался в ситуации. Во всяком случае, у меня есть основания на это надеяться.

      Но, наверное, пора спуститься с высот глубоких и обширных планов на грешную землю. Что это Рита такое рассказала братцу, что он взоржал, аки конь? Наверное, перевела один из тех анекдотов, что ее агенты и агентессы потихоньку начали внедрять в высшем свете. Ну да, у моих дорогих родственников же похороны матери, вот они и ведут себя соответствующе, ибо меня можно не стесняться. И ведь такие отношения в большинстве царствующих домов Европы!

      Впрочем, и у меня есть повод глядеть в ближайшее будущее с оптимизмом. Раз траур, то Рита не потащит меня в Берлинскую оперу – вот уж куда мне совершенно не хочется. Не понимаю я этого высокого искусства. Точнее, наоборот, понимаю, благодаря чему оно возникло и какие цели преследует, вот меня и не тянет вкушать его плоды, ибо они с душком. Если неумеренно потреблять такую духовную пищу, то можно обожраться до духовного поноса. Вон, Вилли уже пострадал – как начнет толкать речь, причем по любому поводу, так хрен его остановишь.

      Уже после похорон, в предпоследний день нашего пребывания в Берлине, я поговорил с Вилли о том, что он посчитал действительной причиной моего приезда в Германию. В общем, почти так оно и было.

      – Наконец-то ты понял, Алекс, что знакомить нас со своими изобретениями надо не тогда, когда их пора выпускать массово, а в самом начале! Тогда все пойдет гораздо быстрее и обойдется дешевле. Ибо, если соединить гениальные озарения русских инженеров с германской обязательностью, аккуратностью, ответственностью и высочайшей квалификацией, то…

      В общем, Вильгельма опять понесло. Правда, сейчас его очень интересовали подробности, поэтому речь продолжалась недолго, всего через три с половиной минуты прозвучало финальное «и тогда нашему союзу не сможет противостоять никто и ничто в мире!».

      Я кивнул и выложил на стол проект договора о совместной разработке корабельной паровой