Красинский сад. Книга 1. Владимир Михайлович Жариков

национализированные мелкие предприятия их собственникам. Это касается и тебя лично!

      – Что вы мне вернете? – удивился Николай, – от моих цехов остались только фундаменты!

      – Я тебе гарантирую финансовую компенсацию, – обещал Георгий, – за твои разрушенные цеха, на эти деньги ты сможешь построить новые. К тому же могу «пробить» беспроцентный кредит. Ну, что ты на это скажешь?

      – А что ты хочешь от меня услышать? – спросил Николай.

      – Я хочу услышать о твоем желании заняться делом, – ответил Георгий, – если есть оно у тебя, я продолжу!

      – Желание есть, брат, – загорелся Николай, – только боюсь я, чтобы ваша власть меня снова не обманула….

      – Ленин сказал на десятой парт конференции: «НЭП – всерьез и надолго». «Надо,– говорил он,– устранить все сомнения, что политика, намеченная десятым партийным съездом, принимается как политика, подлежащая проведению всерьез и надолго», – заученно процитировал Георгий.

      – И что же? – спросил Николай, – все согласились с ним?

      – Ты, как в воду смотришь! – радостно сказал Георгий, – нет, конечно! Очень много противников этой политики, считающих ее возвратом к капитализму. В первую очередь это те, кто вознесен на незаслуженную высоту власти во времена военного коммунизма, как ярый сторонник диктатуры. Он-то и мог только маузером размахивать и расстреливать крестьян, отбирая у них весь урожай. Полностью согласны с Лениным были только Красин и Цюрупа, все другие или молчали или упирались. Тогда Ленин сказал: «Когда я вам в глаза смотрю, вы все как будто согласны со мной и говорите да, а отвернусь, вы произносите, нет. Вы играете со мной в прятки. В таком случае позвольте и мне поиграть с вами в одну принятую в парламентах игру.

      Когда в парламентах премьер-министру выражают недоверие, он подает в отставку. Вы мне высказывали вотум по вопросу заключения мира в Бресте, хотя теперь даже глупцы понимают, что моя политика была правильной. Теперь снова вы высказываете мне недоверие по вопросу о новой экономической политике. Я делаю из этого принятые в парламентах выводы и двум высшим инстанциям – ВЦИКу и Пленуму – вручаю свою отставку. Перестаю быть председателем Совнаркома, членом Политбюро и превращаюсь в простого публициста, пишущего в «Правде» и других советских изданиях».

      Ленин шутил? Ничего подобного! Он заявлял о том самым серьезным образом. Бил кулаками по столу, кричал, что ему надоело дискутировать с людьми, которые никак не желают выйти из психологии подполья и младенческого непонимания очень серьезного вопроса, что без НЭП неминуем разрыв с крестьянством. Угрозой отставки Ленин так всех напугал, что сразу сломил выражавшееся многими несогласие. Например, Бухарин, резко возражавший Ленину, в 24 минуты из противника превратился в страстного защитника НЭПа. Мой начальник Рыков каждое совещание теперь начинает с вопроса о НЭПе.

      – Вот это меня и тревожит в первую очередь, – сказал Николай, – что будет, если Ленин