Красинский сад. Книга 1. Владимир Михайлович Жариков

когда в 1920 году Георгий появился в Москве руководителем Центрального управления каменноугольной промышленности Донбасса и Председателем главного концессионного совета, судьба случайно позволила им встретиться после долгих лет разлуки. Николай тогда жил на дешевой квартире на Сухаревской улице и купив однажды газету «Правда», увидел в ней портрет брата.

      Николай пришел к нему на работу, но красноармейцы с винтовками, дежурившие у входа в здание, потребовали пропуск. Николай растерялся и не знал, как поступить, но вскоре взял себя в руки и заявил, что он брат Георгия Леонидовича Пятикова и если они его не пропустят, то будут наказаны. Красноармейцы взяли под козырек, хотя Николай не военный и был одет в поношенное пальто и потрепанный картуз, что осталось у него из одежды, не обменянной еще на хлеб. Появился командир охраны и вежливо проводил Николая к кабинету брата.

      Когда Николай вошел в огромный кабинет, он не поверил своим глазам – за столом сидел мужчина, очень похожий на Чехова, в кожаной куртке и пенсне. Его зачесанная назад пышная шевелюра, бородка и усы и особенно пенсне, которое он раньше не носил, делали брата неузнаваемым и только после того, как Николай внимательно пригляделся к нему, узнал.

      – Товарищ, Вы с какой шахты? – спросил Георгий, не отрываясь от бумаг, которые стопами лежали на столе.

      – Жора, это ты? – спросил Николай, еще сомневаясь, что перед ним его брат.

      Георгий оторвался от чтения документа, и внимательно посмотрев на Николая, быстро вскочил, почти бегом подбежал к брату и крепко обнял.

      – Колька, черт тебя раздери…, ты чего в Москве делаешь? – удивленно и очень громко спросил Георгий, – вот так встреча, едрена мать, сколько же я не видел тебя братишка?

      – Я тебя не сразу узнал, Жора, ты на фото в газете без пенсне выглядишь совсем не так, как на самом деле, – торопливо говорил Николай.

      – Да это я фотографию старую дал корреспонденту, – пояснил Георгий, – а очки совсем недавно приписали мне, зрение становиться хуже…. Ну, присаживайся и рассказывай, как и где ты живешь, давно ли был дома?

      Николай сел в предлагаемое братом кресло, снял картуз и начал свой грустный рассказ. Георгий внимательно слушал его, но вскоре остановил и потребовал от своего секретаря принести им бутербродов с ветчиной, вареных яиц и горячего чая. Когда все эти давно невиданные Николаем яства появились на столе, он набросился на еду, прекратив свое повествование. Расправившись с угощением, продолжил рассказ.

      – Вот Жора, какая она ваша власть, – сетовал Николай, – отобрали у меня цеха, и теперь их уже нет, растащили все! Ну, кому польза от вашей национализации? Рабочим и крестьянам? Ведь трудящиеся голодают так же, как и я, то есть эксплуататор, по-вашему….

      – Ты брат зря на власть нашу обижаешься, – посоветовал Георгий, – скоро все нормализуется, дай только время! …Кстати, у тебя есть продовольственная карточка?

      – Карточка есть, продовольствия нет! –