Принцесса и Дракон. Литта Лински

лишний раз своего мучителя.

      – Не стоит беспокоиться о Сене. Я не смогла бы прыгнуть при всем желании. Окно в комнате не открывается.

      –Значит, вы пробовали его открыть? – в вопросе слышался неприкрытый интерес.

      – Значит, вы пробовали его закрыть! – сделала вывод Эмильенна.

      – О нет, я, честно говоря, не подумал об этом, хотя стоило. Вероятно, просто старый замок. В этой комнате мало кто бывает, и окна не открывались, должно быть, уже много лет.

      Арман замолчал, Эмили тоже не стремилась поддержать разговор. Зайдя в столовую, Ламерти обернулся к своей спутнице.

      – И вот еще что. Обер доложил мне, что вы отказались от завтрака. Вчера, вы тоже, помнится, побрезговали моим столом. Так вот. С этого момента я приказываю вам не только составлять мне компанию за столом, но и есть, – помолчав, он добавил. – Не думайте, что я не понимаю мотивов, по которым вы отказываетесь от вкушения пищи в моем доме и в моем обществе. Очевидно, вы твердо решили себя уморить. Так вот при всем понимании того, что вами движет, не могу сказать, что для меня ваши мотивы и принципы хоть что-то значат. Я хочу, чтобы вы ели – и вы будете есть!

      – Вас так беспокоит, что я себя уморю?

      – Нет, меня волнует исключительно ваш внешний вид. Ты, конечно, и так сказочно хороша, моя милая, но если убрать худобу и бледность, то… – Арман не закончил фразу и мечтательно прикрыл глаза.

      – А если я все же пренебрегу вашим эстетическим наслаждением и откажусь есть?

      – Вы уже видели меня в дурном настроении. Не думаю, что вам захочется стать причиной моего гнева снова, тем более, так скоро.

      Да уж, гнев Армана Эмильенна помнила хорошо. Она вновь задумалась. На одной чаше весов была гордость, надежда на скорую смерть и избавление, а на другой – воспоминания о тяжелых пощечинах, грязных ругательствах, бешеных глазах и перекошенном лице Ламерти. Возможно, она бы и рискнула проявить твердость, но блюда на столе выглядели столь маняще, а она была так голодна. Увы, и самые сильные натуры иногда оказываются не чужды простых человеческих слабостей. Оправдав себя тем, что, отступая от своего решения, она уступает насилию, Эмили села за стол и приступила к ужину. Ах, какое же это было наслаждение! Конечно, аристократка до мозга костей, Эмильенна не позволила себе жадно наброситься на еду и всячески старалась соблюдать свое достоинство. Но по лихорадочному блеску в глазах, по тщательно, но тщетно скрываемой торопливости движений Арман понял, насколько его пленница была голодна, и как непросто дался ей отказ от пищи. Ламерти, глядя на девушку, улыбнулся про себя. Если он хочет приручить эту строптивую, гордую девчонку, то сначала нужно ее накормить и научить есть из его рук.

      Утолив первый голод, девушка попыталась растянуть оставшуюся часть ужина как можно дольше, поскольку надежды на то, что после ей позволят остаться в одиночестве и вернуться в свою комнату, практически не было. Так и случилось. Покончив с кофе, хозяин обратился к Эмили с довольно неожиданным вопросом.

      – Вы играете в шахматы? Не откажетесь