Дама Тулуза. Елена Хаецкая

Каждое утро она прибегала на псарню и подолгу, молча, просиживала с Мартыном, уложив его морду себе на колени. Она носила умирающему щенку молоко. Псарь предлагал удавить бедолагу и избавить того от страданий, но девочка надеялась все же выходить Мартына.

      Наконец настал день, когда Песий Бог вынес ей окоченевшее за ночь тельце Мартына. У щенка менялись тогда зубы. Накануне смерти он потерял клычок. Петронилла забрала клычок себе, сказав, что оправит его в серебро и будет носить в перстне.

      Вдвоем они завернули труп собаки в рогожу и унесли в долину, таясь от графа Бернарта, а пуще того – от служанок матери, чтобы те не подумали дурного. Псарь страшился этого куда больше, чем девочка.

      Неподалеку от одной деревеньки, в малой рощице, выкопали могилку. Обливаясь слезами, девочка в последний раз прижала к себе Мартына, погладила его мягкое шелковистое ухо.

      – Прощай, Мартын, внучок мессена дьявола, – сказала она. – Я никогда не забуду тебя.

      – Ну, будет, – проворчал псарь. Он отобрал у Петрониллы Мартына, уложил его в могилку и закопал. Петронилла смотрела, как он работает.

      – Роатлант, – окликнула она псаря. Тот не сразу отозвался, ибо так и не привык к имени, которым она его наградила. – Роатлант, неужели мы так и оставим его здесь лежать? Одного?

      – Ага, – сказал псарь. – Так всегда и поступают с покойниками.

      Петронилла что-то напряженно обдумывала. Псарь с интересом уставился на нее: какая еще затея посетит неугомонное дитя графа Бернарта.

      – Давай хотя бы крест поставим, – сказала она наконец.

      – Он же не человек, – возразил Песий Бог. Ему было лень мастерить крест.

      – Ты же сказал, что он – как все покойники…

      – Так-то оно так, да только крест ставят лишь тем, кто окрещен.

      Петронилла хитро посмотрела на своего безносого друга.

      – А когда ты помрешь – тебе тоже крест на могилу поставят?

      – Почем я знаю. Может, меня в общую яму бросят.

      – А сверху все-таки крест поставят.

      – Поставят, – нехотя согласился псарь.

      – Вот именно! – торжествуя, сказала Петронилла. – А ведь ты даже не знаешь точно, крещен ли ты.

      – Я другое дело. Я все же человек.

      – И мессен дьявол твой родич. А крест все-таки поставят.

      Песий Бог понял, что спорить бесполезно. Вздохнул и принялся мастерить для Мартына могильный крест.

* * *

      Мартынова могилка в роще одно время была наиболее чтимым Петрониллой уголком обитаемого мира. Девочка приносила туда цветы, ленты, фрукты, по целым дням просиживала в одиночестве, ведя долгие беседы со своим любезным Мартыном.

      Но потом прошло лето, настала осень, а когда минули и зимние холода, возвратился из Тарба Рожьер де Коминж, и Петронилла позабыла и свою дружбу с Песьим Богом, и печаль по Мартыну: теперь рядом с нею был брат, рыцарь, самый прекрасный человек на земле.

      4. Выбор Понса Амьеля

1194 год

      – Бу-у! Бу-у! – гудит труба, а щеки трубача то разбухают, то вдруг втягиваются, обозначая резкие складки у рта.

      А рядом – сопельщики