Отцовский штурвал (сборник). Валерий Хайрюзов

Сережка. Он понял, ничего плохого Гриша ему не сделает. И верно, подержав еще несколько минут, сторож отпустил его. Друзья мокли под дождем, поджидая в боярышнике. Федька выглядел сконфуженным. Оттопырив губы, оправдывался:

      – Сам видел, как она пошла на работу. Ей-богу, не вру. Век свободы не видать. Я ей покажу, чтоб не обманывала.

      Не знал еще Федька, что с бабкой произошла беда. Сразу же после обеда ей стало плохо, ее увезли в больницу. Совсем осиротел Федька Сапрыкин. Несколько дней он ночевал у Косачевых, потом его забрали в детдом.

      ВАСЬКИНА ТАЙНА

      С вечера друзья собрались на рыбалку, накопали червей, приготовили снасти. Чтобы не опоздать на утренний клев, решили спать на чердаке у Косачевых. Там на соломе лежал матрац, поверх него ватное одеяло. Вместо подушек – старые фуфайки. Подсвечивая фонариком, ребята забрались под одеяло, поелозили по матрацу, отыскивая телом место поудобней, и притихли.

      Темнота пришла не сразу, она стала укладываться на ночь по частям: сначала в чулане, потом устроилась в собачьей конуре, потом перебралась и на чердак, выждав свой час. Где-то рядом сонно заворковали голуби, сквозь узкую щель на крыше глянул желтый, как самородок, кусок луны.

      – Вась, что бы ты сделал, если бы нашел клад? – неожиданно спросил Сережка.

      – Я бы конфет купил, шоколадных, – помедлив, сказал Васька. – Килограммов пять, и наелся бы до отвала.

      – А я бы матери кольцо купил и сережки, а отцу баян с латунными планками. Только где его, клад, найдешь… Наверное, золота на луне много. Вон как блестит. Вот Федька Сапрыкин находил. В прошлом году возле церкви площадку ровняли. А там раньше кладбище было. Федька крест нашел золотой. Только у него отобрали. Он мне сам рассказывал.

      – Федька соврет, так недорого возьмет, – зевнул Васька. – Ты че, его не знаешь?

      Он поелозил по матрацу, вдруг отбросил одеяло в сторону, встал на колени.

      – Дай слово, что никому не скажешь!

      – А что такое?

      – Ну поклянись, поклянись!

      – Что я, брехло? – обиделся Сережка. – Не хочешь, так не говори.

      Косачев почесал голову, коротко вздохнул, поднялся и, согнувшись, пошел в глубь чердака. Тихо скрипнула доска, брякнула жестянка. Сережка, притихнув, ждал. Васька притащил небольшой узелок, быстро засунул его под одеяло.

      – Давай фонарь, – шепотом приказал он. – И только не ахать.

      В узелке оказалось четыре исковерканных куска хозяйственного мыла и тронутая ржавчиной жестяная коробка из-под чая.

      – Ну и что? – разочарованно протянул Сережка.

      Васька молча посмотрел на него, открыл коробку. Она была наполовину засыпана желтым, жирноватым на взгляд песком. Такого разнокалиберного странного песка Сережка раньше не видел.

      – Что это?

      – Золото. – Васька сглотнул слюну. – Самое настоящее. На, подержи. Видишь, какое тяжелое.

      – Где взял? – ошеломленно спросил Сережка.

      – Где взял, там уже нет, – тихо засмеялся Косачев. Он забрал у Сережки банку и закрыл крышкой.

      – Ты