Краса непутёвая. Александр Николаевич Лекомцев

признаться… Твоё активное сотрудничество со следствием смягчит приговор. Многие факторы на суде будут учтены. Я не сомневаюсь.

      – В чём мне признаваться? Почему я должен, Анна Георгиевна, взять на себя чужую вину? Я просто… не смог бы убить человека или даже его подобие. Я так воспитан.

      – И не смогли бы его побить?

      – Побить хорошенько смог бы, что я и сделал с этим пьяным чучелом за день до его гибели.

      – Плохо, что вы сами, Фёдор Алексеевич, нам о вашем конфликте с Граковым раньше не рассказали. Пришлось нам кое-кого опрашивать. А вас видели, даже тот момент, когда вы с ним вдвоём входили в рощу. После этого, минут десять спустя, несколько человек обратили внимание и на побитого вами Гракова… ныне пострадавшего.

      – Я ведь вам уже сообщал, что в день убийства я находился на грибоварке, в тайге, в Дальнем Распадке. Меня там видели десятки людей.

      – Да, конечно. Но ведь вы могли бы попросить ваших товарищей… Железное алиби при всём том, что вы – явный убийца Гракова. Бывает и такое. Но мы докопаемся до сути. А вот скажите, пожалуйста, Плешаков, все ли охотники из кооператива «Белка» находились в момент убийства там, в районе заготовки грибов?

      – Те, кому положено, то есть, предписано было находится на грибоварке, в Дальнем Распадке, там и… находились. Из наших никто не смог бы убить человека. Мне так кажется.

      – Зверей, лосей и медведей валят, а человека… никто бы не смог.

      – Вы же понимаете, Анна Георгиевна, что человек – одно, а дикий кабан – другое. Да и никому из наших проблемы не нужны. Такие люди, как Граков, так или иначе, сами находят свою смерть.

      Новицкая расписалась в повестке и подала её Плешакову.

      – Предъявите при выходе из здания прокуратуры. И не забывайте, что вы, Фёдор Алексеевич, дали подписку о невыезде…

      – Мне некуда ехать и незачем.

      Он встал, взял из её рук повестку и вышел из кабинета.

      Следователь задумалась, просмотрела в окно. Достала из стола зеркальце, рукой поправила причёску.

      Без стука в форме полицейского к ней кабинет вошёл капитан Олег Крамар. С маленьким кейсом, точнее, даже с дипломатом старых времён. Он без приглашения сел и сказал:

      – Я понял, Анна… Анна Георгиевна, что вы этого тимуровца расколоть не можете. Отдали бы его к нам, в полицию. Мы бы там его подержали суток двое в обезьяннике. Так он бы и запел свою арию.

      – Я не уверена в том, что он виноват.

      – У меня другое мнение. Ваша беда, да и наша, в том, что нет, не имеется против него ни каких улик. Да ещё и алиби у пацана стопроцентное. А эти охотники… Они, если захотят кого-то прикрыть, то всё сделают. Народ дружный, коллективный, можно сказать, соборный. Так что, Анечка, тебе ещё напрягаться и напрягаться.

      – Ты знаешь, Олег, я вот сейчас говорила ему всякую чепуху на счёт чистосердечного признания и сотрудничества со следствием… И он смотрел на меня, как на утопающую. А ведь я уже знала и почти абсолютно была убеждена в том, что он, Федя Плешаков, ни в чём не виноват.