Иисус из Назарета. Часть вторая. От Входа в Иерусалим до Воскресения. Кардинал Йозеф Ратцингер, Папа Бенедикт XVI

справа от Господа, была непосредственно перед Иисусом, и потому можно сказать, что он “возлежал” у Его груди. Этот ученик, без сомнения, мог доверительно разговаривать с Иисусом, но его место не было почетным. Почетное место было слева от хозяина дома. Место же, которое занимал любимый ученик, принадлежало близкому другу» (S. 437).

      Ответ, который Иоанн вкладывает в уста Иисуса, абсолютно однозначен. Но евангелист сообщает, что ученики не поняли, кого именно Господь имеет в виду. Можно предположить, что эту ясность ответ Иисуса обрел значительно позже, когда Иоанн ретроспективно описывал эти события. В тот же момент ответ Христа не был ясен присутствовавшим. 18-й стих наводит нас на верный след. Здесь Иисус говорит: «Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою» (см. Пс 41, 10; 55, 13–15). Иисус выражается классическим образом, используя строки Священного Писания, Он говорит о Своей участи и одновременно подчиняет ее Божественной логике, логике истории спасения. Впоследствии эти слова обретут абсолютную ясность: время покажет, что в Священном Писании действительно был описан Его путь. Но пока это остается загадкой. Пока из этих слов следует только то, что предатель Иисуса – один из возлежащих с Ним за столом. Это подтверждает, что Иисус должен до дна испить чашу страданий праведника, о которых много и различным образом говорится, прежде всего, в псалмах. Иисус должен познать непонимание и неверность ближайших друзей и так «исполнить» Писание. Таким образом, Он становится подлинным героем псалмов, тем «Давидом», из уст Которого они исходят и благодаря Которому обретают смысл.

      В процитированном Иисусом в качестве пророчества о Своем пути псалме Иоанн открывает новое измерение, выбирая вместо использованного в греческом переводе Библии глагола, означающего «есть», глагол «trogein», которым Иисус, говоря о вкушении Его Тела и Крови, обозначил принятие таинства Евхаристии (Ин 6, 54–58). Так в словах псалма открывается пророчество о совершающей Евхаристию Церкви в эпоху Иисуса и во все времена. С предательством Иуды страдания Иисуса, причиненные неверностью друзей, не заканчиваются. «Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту» (Пс 41, 10). Подрыв дружбы со Христом разрушает евхаристическое единство Церкви везде, где люди вкушают «Его Хлеб» и затем предают Его.

      «Страдания Иисуса, борьба со смертью будут продолжаться до конца мира», – писал Блез Паскаль (см. «Pensées» VII 553). Можно сказать и по-другому: в этот час Иисус берет на Себя предательства всех времен и муки всех, кого когда-либо предали, до дна испив чашу человеческого страдания.

      Иоанн не дает поступку Иуды объяснения с точки зрения психологии. Единственной зацепкой служит упоминание о том, что Иуда в кругу учеников Иисуса был казначеем (Ин 12, 6) и, по всей видимости, растратил их деньги. В нашем контексте евангелист говорит очень кратко: «И после сего куска вошел в него сатана» (Ин 13, 27). То, что произошло с Иудой, для Иоанна невозможно объяснить с помощью психологии.