Иисус из Назарета. Часть вторая. От Входа в Иерусалим до Воскресения. Кардинал Йозеф Ратцингер, Папа Бенедикт XVI

вам пример» (Ин 13, 15). Деяния Иисуса становятся нашими деяниями, если Он Сам действует в нас.

      Исходя из этого можно понять и слова Иисуса о «новой заповеди», когда Он после предсказания предательства Иуды еще раз повторяет Свой наказ о взаимном омовении ног и принципиально расширяет его: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13, 34–35).

      В чем состоит новизна «новой заповеди»? Поскольку эта тема перекликается с темой новизны Нового Завета, то есть с вопросом о «сути христианства», важно очень внимательно слушать.

      Говорят, что новизна, выход за рамки уже существующей заповеди любви к ближнему, проявляется в словах: «… как Я возлюбил вас», то есть в любви, сопряженной с готовностью пожертвовать своей жизнью ради спасения другого. Если бы особенность и основной смысл «новой заповеди» заключались в этом, христианство можно было бы определить как «величайшее нравственное усилие». Похожим образом трактуют и Нагорную проповедь: в сравнении со «старым путем» десяти заповедей, который представляет собой путь, так сказать, «среднего» человека, христианство открывает в Нагорной проповеди «высокий путь» радикальных требований, отражающий новую ступень гуманности человечества.

      Но кто, собственно, может сказать о себе, что он уже возвысился над «средним путем» десяти заповедей, оставив их позади как нечто само собой разумеющееся, и теперь следует «высоким путем новой заповеди»? Нет, новизна «новой заповеди» не может заключаться в высоте достижений. Самое главное в этих словах как раз не призыв к величайшему усилию, а новый фундамент бытия, который дарует нам Господь. Новым может быть только дар «со-бытия» со Христом и пребывания в Нем. Августин действительно начал толкование Нагорной проповеди – свой первый после рукоположения цикл проповедей – с мысли о более высоком моральном облике, о более высоких и чистых нормах. Но затем основной акцент проповеди заметно смещается. Августин несколько раз повторяет, что старые требования уже означали подлинное совершенство. Вместо того, чтобы говорить о более высоких требованиях, он все чаще говорит о подготовке сердца (см. «De serm. Dom. in monte» I 19, 59). Все чаще «чистое сердце» становится основной темой его толкования. Более половины всего цикла проповедей написано с лейтмотивом важности очищения сердца, и неожиданно ярко проявляется связь с омовением ног: только благодаря тому, что Господь Сам постоянно омывает н очищает нас, мы учимся делать вместе с Ним то, что сделал Он. Речь идет о включении нашего «я» в Его «Я»: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20). Поэтому вторым словом, все чаще встречающимся в толковании Августином Нагорной проповеди, является слово «misericordia» – милосердие. Мы должны «погрузиться» в Божественное милосердие – только тогда наше сердце найдет правильный путь. «Новая заповедь» не просто новое более высокое требование, она связана с новизной Иисуса Христа,