У судьбы другое имя. Анна и Сергей Литвиновы

женскому крику, бросилась в дом. Распахнула дверь, промчалась по коридору. И – встретилась взглядом с Марией Первой. Та стояла на верхней ступеньке лестницы. Рукава ее эффектного, в деревенском стиле, платья были в крови. Губы тряслись, и певица лихорадочно, словно заведенная, выкликала:

      – Он мертвый! Мертвый!

      А публика столпилась внизу, у лестницы, и внимала звезде в полном молчании.

      Валентина, повинуясь общей тягостной ауре, тоже словно к полу приросла. Ни двинуться, ни слова произнести не могла.

      Но тут зловещую тишину прервал недоверчивый голос:

      – Кто мертвый?

      Мария судорожно выдохнула:

      – Мой муж.

      И зрительный зал мгновенно взорвался, заохал, заговорил разом.

      А Валентина справилась со ступором, бросилась к хозяйке. Но подняться успела от силы на пару ступенек. Ее оборвал грубый голос:

      – Стоять!

      Испугалась. Замерла. Оглянулась: командует смешной толстячок. Тот, кто спрашивал, не училась ли она в консерватории. Сейчас от его хмельной расслабленности и следа не осталось. Стоит серьезный, сосредоточенный. И авторитетно кивает ей:

      – Обратно, обратно, милочка. А вы, Мария Николаевна, сюда спускайтесь. И расскажите нам – нам всем, – что случилось.

      Певица взглянула на него недоуменно. Однако покорно выполнила приказ – сошла с лестницы. Пробормотала:

      – А что рассказывать? Я… я удивилась, что моего мужа долго нет. И пошла его искать. А он в спальне… мертвый. Там столько крови!

      Ее губы вновь дрогнули. По щеке поползла слезинка. А новоявленный следователь констатировал:

      – Значит, смерть насильственная. – И деловито поинтересовался: – Как убит?

      – Но… ножом. В грудь.

      И тут в разговор вмешался еще один мужчина. За столом, вспомнила Валя, он сидел на почетном месте – справа от Шепелева. Видно, друг. Или особо приближенный.

      Он выкрикнул:

      – Но вы в спальне вместе были!

      – Я не была там! – истерически взвизгнула Мария Первая.

      – Не ври, я сам слышал! Примерно час назад Шепелев спросил, где ты. А эта, – мужчина указал на Валю, – сказала, что в спальне! Он и отправился за тобой…

      – Тихо! – рявкнул толстяк. И велел: – На второй этаж никому не подниматься. Я милицию вызываю.

      И, пока набирал номер и разговаривал, Валя наконец смогла пробиться к Марии Первой. Ласково коснулась ее плеча. Попросила:

      – Мария Николаевна! Вы, главное, не волнуйтесь.

      А певица упала ей на руки и страшно, истерически зарыдала.

      До приезда милиции они успели поговорить. Мария Первая клялась, что мужа в последний раз видела, когда исполняла «Рябину». По пути в библиотеку и обратно никого на втором этаже не встретила, ничего подозрительного не увидела. А сама в спальню зашла уже после того, как супруг был убит. Минут через десять, как проводила Валю. Кто-то из гостей спросил, где именинник, вот и пошла его искать…

      «Подумай сама! Просто глупо: убить мужа, спуститься вниз, пообщаться с гостями, поговорить с тобой, а потом снова подняться наверх и якобы обнаружить труп. Если б я от него действительно