Сияние богов. Антон Грановский

тлеющие нескончаемым огнем. Очень полезная вещь – хоть щи сварить, хоть горницу согреть.

      Кроме того, ходоки стали часто находить палки-глумки. Берешь такую палку в руки – а она мягкая, как веревка, хоть на руку ее наматывай. Но стоит хлестнуть глумкой об землю или пол, и она тут же становится крепкой, как железо. С такой дубиной и на врага, и на зверя. Только в воду окунать нельзя, потому как тут же снова становится мягкой.

      За три года Глеб порастерял больше половины полезных знакомств. Иных барыг зарезали разбойники и душегубы, после того как получили в обмен на свои деньги «некачественный товар» (а как определить – качественный «товар» или нет, когда имеешь дело с чудно€й вещью?). Других убили сами чудны€е вещи (случалось и такое). А третьи разбогатели и ушли из опасного промысла, вложив заработанные деньги в добычу огневого зелья или производство рыбьего клея.

      И все же Глеб был уверен, что самый ловкий из барыг, одноглазый Бельмец, все еще в деле. Он был так же отравлен Гиблым местом, как ходоки и добытчики, и работал не только за выручку, но и за азарт.

      Бельмеца Первоход нашел возле сгоревшего амбара Маросея Хромого. Одноглазый барыга сидел на лавке и щелках орехи. Он был один, но Глеб знал, что где-то неподалеку притаились верные телохранители Бельмеца, которым он отстегивает за охрану четверть своего барыша.

      – Здравствуй, Бельмец, – поприветствовал барыгу Глеб и остановился перед лавкой.

      – Кого я вижу! – Барыга усмехнулся. – Давненько тебя не было в наших краях, Глеб!

      – Всего неделю, – сухо возразил Первоход.

      Одноглазый барыга кивнул.

      – Верно. Но я-то не видел тебя целых три года. Я слышал, после смерти князя Добровола княгиня вновь простила тебя и отменила награду за твою голову. Это приятная новость!

      Глеб прищурил недобрые, холодные глаза.

      – Для кого?

      – Для всех, – подобострастно улыбнулся Бельмец. – Больше не будет охочих заполучить твою голову и преподнести ее князю на серебряном блюде. А значит, мертвецов в Хлынь-граде заметно поубавится. Ведь каждый, кто решается бросить тебе вызов, погибает от твоей руки.

      Глеб улыбнулся.

      – А ты, я вижу, ничуть не изменился, Бельмец. Такой же болтун, как и три года назад.

      Барыга сипло засмеялся.

      – Верно, болтаю я много! Но отчего же не поболтать со старым другом?

      – Врешь ты, Бельмец, – спокойно произнес Глеб. – Никогда мы с тобой не были друзьями. И никогда не будем. А теперь кончай ржать и поведай мне, какие чудны€е вещи у тебя имеются?

      Одноглазый барыга вмиг напустил на себя деловой вид.

      – Чудны€х вещей нынче много, Глеб, – сказал он. – С тех пор как князь Добровол скончался от удара, ходоки шастают в Гиблое место едва ли не каждый день. Кордоны охоронцев еще стоят, но стражу несут из рук вон плохо. Тебе нужно что-то особенное?

      Глеб подумал и кивнул:

      – Пожалуй, да.

      – И что же?

      Первоход посмотрел барыге в лицо и спокойно произнес:

      – Силки Зигвуда.

      Брови одноглазого