Стихотворения. Проза. Осип Мандельштам

густеющие прядки.

      Еще стрижей довольно и касаток,

      Еще комета нас не очумила,

      И пишут звездоносно и хвостато

      Толковые лиловые чернила.

      * * *

      Римских ночей полновесные слитки,

      Юношу Гете манившее лоно —

      Пусть я в ответе, но не в убытке:

      Есть многодонная жизнь вне закона.

      * * *

      Возможна ли женщине мертвой хвала?

      Она в отчужденьи и в силе —

      Ее чужелюбая власть привела

      К насильственной жаркой могиле…

      И твердые ласточки круглых бровей

      Из гроба ко мне прилетели

      Сказать, что они отлежались в своей

      Холодной стокгольмской постели.

      И прадеда скрипкой гордился твой род,

      От шейки ее хорошея,

      И ты раскрывала свой аленький рот,

      Смеясь, итальянясь, русея…

      Я тяжкую память твою берегу,

      Дичок, медвежонок, Миньона,

      Но мельниц колеса зимуют в снегу,

      И стынет рожок почтальона.

      * * *

      На мертвых ресницах Исаакий замерз,

      И барские улицы сини —

      Шарманщика смерть, и медведицы ворс,

      И чужие поленья в камине…

      Уже выгоняет выжлятник пожар —

      Линеек раскидистых стайку,

      Несется земля – меблированный шар,

      И зеркало корчит всезнайку.

      Площадками лестниц – разлад и туман,

      Дыханье, дыханье и пенье,

      И Шуберта в шубе замерз талисман —

      Движенье, движенье, движенье…

      * * *

      За Паганини длиннопалым

      Бегут цыганскою гурьбой —

      Кто с чохом – чех, кто с польским балом,

      А кто с венгерской чемчурой.

      Девчонка, выскочка, гордячка,

      Чей звук широк, как Енисей,

      Утешь меня игрой своей —

      На голове твоей, полячка,

      Марины Мнишек холм кудрей,

      Смычок твой мнителен, скрипачка.

      Утешь меня Шопеном чалым,

      Серьезным Брамсом, нет, постой —

      Парижем мощно-одичалым,

      Мучным и потным карнавалом

      Иль брагой Вены молодой —

      Вертлявой, в дирижерских фрачках,

      В дунайских фейерверках, скачках,

      И вальс из гроба в колыбель

      Переливающей, как хмель.

      Играй же на разрыв аорты,

      С кошачьей головой во рту!

      Три черта было, ты – четвертый,

      Последний, чудный черт в цвету!

      * * *

      Бежит волна – волной волне хребет ломая,

      Кидаясь на луну в невольничьей тоске,

      И янычарская пучина молодая,

      Неусыпленная столица волновая,

      Кривеет, мечется и роет ров в песке.

      А через воздух сумрачно-хлопчатый

      Неначатой стены мерещатся зубцы,

      А с пенных лестниц падают солдаты

      Султанов мнительных – разбрызганы, разъяты,

      И яд разносят хладные скопцы.

      * * *

      Исполню