Стихотворения. Проза. Осип Мандельштам

музыку сосен савойских, Полей Елисейских

                                                                              бензин,

      За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских

                                                                              картин.

      Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских

                                                                              кувшин,

      За рыжую спесь англичанок и дальних колоний

                                                                                    хинин.

      Я пью, но еще не придумал – из двух выбираю

                                                                              одно —

      Веселое асти-спуманте иль папского замка вино.

      Рояль

      Как парламент, жующий фронду,

      Вяло дышит огромный зал,

      Не идет Гора на Жиронду

      И не крепнет сословий вал.

      Оскорбленный и оскорбитель,

      Не звучит рояль-Голиаф,

      Звуколюбец, душемутитель,

      Мирабо фортепьянных прав.

      – Разве руки мои – кувалды?

      Десять пальцев – мой табунок!

      И вскочил, отряхая фалды,

      Мастер Генрих – конек-горбунок.

      Чтобы в мире стало просторней,

      Ради сложности мировой,

      Не втирайте в клавиши корень

      Сладковатой груши земной.

      Чтоб смолою соната джина

      Проступила из позвонков,

      Нюренбергская есть пружина,

      Выпрямляющая мертвецов.

      * * *

      – Нет, не мигрень, но подай карандашик

                                                                              ментоловый, —

      Ни поволоки искусства, ни красок пространства

                                                                               веселого!

      Жизнь начиналась в корыте картавою мокрою

                                                                              шёпотью,

      И продолжалась она керосиновой мягкою

                                                                              копотью.

      Где-то на даче потом в лесном переплете

                                                                              шагреневом

      Вдруг разгорелась она почему-то огромным

                                                            пожаром сиреневым…

      – Нет, не мигрень, но подай карандашик

                                                                              ментоловый, —

      Ни поволоки искусства, ни красок пространства

                                                                              веселого!

      Дальше, сквозь стекла цветные, сощурясь,

                                          мучительно вижу я:

      Небо как палица грозное, земля словно

                                          плешина