Гранит науки и немного любви. Ольга Романовская

и самоуверенно заявил: «Ну, мы еще посмотрим!» Рассмеялась и покачала головой.

      – Горшки заждались. Ты же не бросишь мужа голодным?

      Зашел с двух сторон: и позлить, и разжалобить. Нет, милый, не куплюсь, наигралась в поддавки. Какой реакции ты от меня ждешь? Истеричка обыкновенная, одна штука? Заботливая жена, мечтающая лечь в гроб с тряпкой и сковородой? Уже предвкушаешь, ответы заготовил… Увы и ах, бывают в жизни огорченья.

      Вздохнула:

      – Не знала, что ты такой беспомощный. Как же ты учился, если не умеешь обращаться с посудой? Или мама кухню не показывала?

      Упивалась реакцией мужа.

      Как же трудно сохранять трагическое выражение на лице! Стою, глубокомысленно рою носком туфли землю, а мысленно хохочу до упаду. Вот тебе за дуру, вот тебе за курицу!

      Хендрик обиделся, буркнул что-то неразборчивое и шагнул к лошади. Потом обернулся и от души протянул:

      – Стерва!

      Я женщина не гордая, любой комплимент приму.

      Послала мужу воздушный поцелуй.

      – Я тоже люблю тебя, милый.

      Хендрик обещал присылать деньги в обмен на хорошие отметки. Чувствовала себя девчонкой, но деваться некуда. По мнению мужа, через пару месяцев опухну с голода: благоверный сомневался, будто смогу получить стипендию и осилить хоть один предмет. Хендрик злорадно добавил: «А меня рядом не будет, чтобы помочь, накормить, задачку решить. Ничего, зато целители объект для экспериментов получат».

      Э, каких это еще экспериментов?

      Воображение живо нарисовало разные бутылочки и лица ржущих студиозусов, которые с нетерпением ждут, позеленею или покраснею. Обойдетесь!

      Потом поняла: Хендрик пугает, вернуть хочет и заодно чтобы сказала, как он мне нужен.

      – Я тебя очень-очень буду осенью ждать. В любой день, милый. Без еды, просто.

      Не удержавшись, хлюпнула носом. В первый раз остаюсь одна в незнакомом месте с незнакомыми людьми, а Хендрик далеко. Как же я без него?

      Отвернулась, чтобы муж не видел, а то решит, что победил. Не уеду, не уеду, и все тут!

      – Ну, чего ты?

      Хендрик тоже неожиданно расклеился, обнял за плечи. Прижалась к нему, обвила руками, запоминая запах. Потерлась носом о рукав, вздохнула и выдавила из себя:

      – Ты там дом не спали, не ешь что попало, с вертихвостками не путайся.

      Хендрик хмыкнул:

      – Значит, уже скучаешь.

      – Скучаю, – не стала скрывать.

      Люблю его, заразу, привыкла.

      Отыскала губы и, привстав на мысочки, чмокнула. Муж ответил, и пару минут мы занимались исключительно собой. Мнилось, вернулся первый год знакомства, когда Хендрик был еще таким нежным, ласковым. Увы, с тех пор много воды ушло, муж больше думал о желудке, а не о поцелуях, в спальне и то быстро, и на боковую.

      – Поняла, что не права, но не признаешься. – Хендрик отстранился и глянул с улыбкой победителя. – Давай, упрямица, забирай вещи.

      Вывернулась из объятий и щелкнула мужа по носу. Постыдная слабость прошла, я жизнерадостно пожелала благоверному доброго