Ведьма по наследству. Ольга Ярошинская

угрюмому бармену я не собиралась.

      Мужик попробовал монету на зуб, достал кувшин, в глиняную кружку потекла густая красная струя. Я отхлебнула сок, покатала во рту – неплохо.

      – Вы откуда к нам? – подал голос мужик. Вряд ли его называют барменом. Корчмарь?

      – Оттуда, – неопределенно махнула я рукой. – Получила в наследство дом на холме, вот решила познакомиться с соседями.

      – Новая ведьма, – неодобрительно проговорил он.

      – Типа того. – Я откинула кудри за плечо, пожалуй, надо будет научиться плести косы. – Но я пока только осваиваюсь. А мою бабку вы знали?

      – А то! – Глаза у корчмаря стали колючие, злые. – Ее тут все знали. Думали, слава богу, померла, избавились от колдуньи, уж сколько крови она попила, а тут на тебе – новенькая, молодая.

      – Ну знаете, – возмутилась я. – О мертвых или хорошо, или никак. А я вам пока ничего плохого не сделала!

      – Пока… – задумался мужик, поскреб пятерней лохматую бороду. – Мужики, а ведьма-то совсем молодая, зеленая. Сколько тебе годков?

      – Не ваше дело, – отрезала я, озираясь.

      Мужики повставали с мест, заслонили двери.

      – Так что, будем ждать, пока в пору войдет?

      Мужики зашептались, затолкались, придвигаясь ближе. Я хотела вскочить со стула, но бармен схватил меня за волосы, дернув сильно, до слез, прижал щекой к шершавой столешнице. Второй рукой, ощутимо воняющей рыбой, зажал рот.

      – На костер ее! – послышался первый неуверенный крик, который тут же подхватили остальные мужики. – На костер!

      Меня выволокли на улицу, протащили до площади у церквушки. Грубые руки сжимали плечи, подталкивали в спину, от рубашки отлетело несколько пуговиц. В рот засунули кляп, которым, судя по запаху, совсем недавно протирали столы. Я не успела опомниться, как меня привязали к высокому столбу, заведя локти за спину. Я тряхнула головой, отбрасывая спутанные пряди, перед глазами все расплывалось от слез. К ногам натащили бревен, хвороста. Детишки, только недавно прячущиеся за мамками, теперь скакали вокруг меня, корча рожи.

      Я мычала, пытаясь вытолкнуть языком кляп. От толпы отделился бармен.

      – Ты спрашивала, знал ли я твою бабку…

      Он подошел ближе, и я увидела острые копытца, выглядывающие из-под его штанов. В дорожной пыли осталась дорожка полукруглых следов.

      – Пришла она как-то, потребовала телячьих отбивных, съела все до крошки, тарелку чуть не вылизала языком своим змеиным, а потом сказала, что мясо жесткое, как у старого лося. И вот я уже который год копытами цокаю.

      Мне удалось выплюнуть кляп.

      – Зато на обуви небось экономишь, – заметила я.

      – Огня! – взревел бармен, схватил протянутый факел и, подойдя вплотную, поднял с веток кляп и заткнул мне им рот. – Не дергайся, ведьма. Все твое оружие – пакостные слова да колдовские взмахи, но руки мы тебе связали, а поганый рот заткнули. Знать бы, как тебя звать, чтоб потом на могилке написать…

      – Ее зовут Василиса, – ответил вместо