Охота на поросёнка. Григорий Александрович Шепелев

сметать с пути всех и всё: при росте метр восемьдесят четыре он весил вместе с пистолетом килограмм восемьдесят, не больше. Его причёска, благодаря привычке ерошить волосы, не всегда соответствовала параметрам внешнего облика, которые он для себя избрал, когда понял, что деньги сами плывут в карманы дорогих смокингов.

      Молодой лейтенант, бежавший навстречу Мельникову почти с той же скоростью, что и он, успел на бегу всучить ему какую-то карточку девять на двенадцать. Мельников запихнул её в карман пиджака, не глядя – он знал, что это такое. Через десять секунд он уже влетал в кабинет своего непосредственного начальника, подполковника Руденко, который возглавлял убойный отдел московского уголовного розыска. Подполковник, сидевший за компьютером , встретил Мельникова небрежным взглядом поверх очков, а стоявший за спиной Руденко коротко стриженный невысокий крепыш в вельветовой куртке – пристальным. После этого они оба опять воззрились на монитор.

      – Всё, ничего больше на него нет, – произнес Руденко, нажав десятка два клавиш. Курьер тогда отказался от показаний. Потом погиб в изоляторе. Да, на этом ниточка обрывается.

      – А, вы о Харсанове? – догадался Мельников, развалившись в кресле. – Не трогайте его, он хороший. От папочки ни на шаг. Папочка, правда, та ещё мразь, но мразь очень нужная.

      – Я тебе не завидую, если ты позволил себе хотя бы малейшее хамство в адрес диаспоры, – проронил подполковник, не отрывая глаз от компьютера.

      – Да я разве что не сосал у них! Алимов с Харсановым и ещё тремя упырями торчал в квартире буквально с той секунды, как из неё труп вынесли. Под ногами путался, лез во всё. Орал, что и его тоже могут убить, звонил кому-то из другой комнаты. Я всё это терпел.

      – Знаю я, сколько стоит твоё терпение. Что сказал Алимов?

      – Дал показания. А вы разве с ним не созванивались?

      – Я? С какой стати?

      – Не знаю. Он ссылался на вас. И на кое-кого ещё. Я так понимаю, прокуратура лезет?

      – Уже не лезет.

      Ответив так, Руденко поморщился, снял очки и вяло прибавил:

      – ФСБ возымело виды на это дело. Вот представитель.

      Тут крепыш вышел из-за стола, приблизился к Мельникову, пожал ему руку и сел напротив него.

      – Агеев. Денис. Я буду помогать вам, Игорь Сергеевич, если вы не особо против.

      – Помогать? Чем?

      – Агеев нахмурил брови и медленно, как-будто он говорил на малознакомом ему языке, сказал:

      – Вам должно быть известно, что у нас есть огромная база данных на Рамиля Юсупова. Чем он тут занимался, вы тоже знаете. Его смерть была выгодна только тем, кто хочет войны. То есть – никому.

      Мельников не сдержал улыбку. Чекист заметил:

      – Я вижу, вы меня понимаете.

      – Ещё бы, как не понять! Я не первый год в дурдоме живу, а тридцать восьмой.

      – Вы знаете, я неправильно выразился, сказав, что намереваюсь вам помогать. Вы будете проводить расследование так, как сочтёте нужным. Я не имею права вас инструктировать. Моё руководство, так же как ваше, убеждено, что в такого рода делах вы – вне конкуренции. Объясню мою функцию. Смерть Юсупова породила некоторые проблемы. Если