Охота на поросёнка. Григорий Александрович Шепелев

что только он знает, как уберечь Россию от голода.

      – А ну, выруби эту сраную хренатень!

      На видеомагнитофоне лежала колода карт. Ольга их взяла. Предложила:

      – Давай сыграем.

      – Во что?

      – Да мне всё равно. Можно в дурака.

      – А на что?

      – Не знаю.

      – Давай на деньги. У нас их – полная сумка.

      – Нет, – отказалась Ольга, – на деньги мне не везёт. Давай лучше так:

      – Проигрываешь – даёшь мне 100 баксов из твоей доли. Выигрываешь – даю тебе в любой позе.

      – Презиков нет.

      – У меня есть справка от венеролога.

      – Покажи.

      – Она лежит дома.

      – Жопа у тебя лежит дома.

      – А давай так. Я ставлю на кон 100 баксов.

      – Я ведь сказала, что не играю на деньги.

      – Мне твои деньги и не нужны. Если проиграешь, откроешь Кириллу голая.

      – Во дурак! – усмехнулась Ольга, – Ладно, сдавай.

      Смеркалось. Играли быстро. Ольге карта не шла, а Серёга брал одних козырей. Под конец игры он, осыпаемый бранью Ольги, сидевшей с веером карт, поднялся и включил свет. Тут заулюлюкал дверной звонок.

      – Мы ещё не кончили! Всполошилась Ольга, бросая на одеяло даму крестей. Серёга её отбил козырной шестёркой. Это была последняя его карта. Ольга, смеясь, вскочила, сняла рубашку, штаны, и, сверкая голыми ягодицами, побежала к двери.

      Открыв её, она мысленно признала, что обвинений в педерастии, которые она выдвигала против Серёги, он не заслуживал, ибо пресловутый Кирилл оказался женщиной. И не просто женщиной, а красивой знойной брюнеткой в коктейльном платье. При виде голой блондинки, нисколько не уступавшей ей красотой, она изумилась. Но затем к изумлению примешалась злоба, явственно отразившаяся в огромных чёрных глазах. Испепеляюще обведя ими Ольгу от пальцев ног до бровей, она рассмеялась с ноткой истерики, и, сжав тонкими пальцами зонтик-тросточку, недовольно уцокала вниз по лестнице.

      – Он ушёл, сообщила Ольга, вернувшись в комнату.

      – Как ушёл? – не понял Серёга. Он суетливо накидывал на подушку край одеяла, желая скрыть торчавший из-под неё уголочек сумочки.

      – Так, ушёл, – повторила Ольга. – Слушай, а кто он – транссексуал или всё-таки трансвестит? Если трансвестит, то, значит, я не ошиблась, вы оба – гомики.

      – Ты о ком?

      – О твоём Кирилле! Он очень странный. Взял и ушёл. Еды не принёс.

      Тут звонок раздался опять. И на этот раз Серёга побежал к двери сам. Пока он щёлкал замками, Ольга, опять надев рубашку и брюки, легла ничком на диван. Разговор, донёсшийся из прихожей после того, как открылась дверь, её озадачил.

      – Что-то я не услышал, как ты подъехал, – сказал Серёга своему гостю.

      – Я поменял глушитель, – ответил тот хрипловатым пацанским голосом и прибавил, – слушай, я сейчас встретил Ирку твою. Вы что помирились?

      – Ирку?

      – Ну да.

      – Где ты её встретил?

      – Так ведь она из подъезда вышла.

      – Когда?

      – Сейчас.

      – Ирка