Дальше был ужас. Арина Полядова

стать матерью-одиночкой. Но семинар исцелил меня. Там я кричала уже не на маму, а на отца. Я кричала: «Что ж ты нас бросил?!!»

      И на сцену пригласили мужа девушки, в джинсах и в спортивной, красной с синим, рубашке. Его звали Ван. Он сидел перед Ларисой, рядом с Жанной. На голове у Вана – причёска под панка, хайер, выкрашенный серебряной краской. Жанна, Ван и самый главный пастор сцепили руки, последний молился на своём «изолированном языке» в микрофон, а русскоговорящий Дмитрий переводил.

      –Амын! Аллилуйя!

      Начались лекции:

      –Храни, Господи, всех служителей. Благослови начало и продолжение лекций, чтобы мы могли получить исцеление от ран прошлого. Аминь!

      Прочли притчу о сеятеле в Евангелии от Марка.

      –У каждого человека есть четыре типа земли, – лаял и харкался миссионер. – Первая почва, это обочина дороги, злое сердце. Второй тип – земля каменистая, когда люди обижаются, уходят из церкви. Третья, земля с колючками, это человек, наслаждающийся миром. И четвёртая почва – добрая.

      Это – самое полезное в многословной, занудливой проповеди заезжего пастора.

      –В моей правой руке – здоровье, в левой – благословенье! Я буду провозглашать, а вы будете повторять!

      И зал послушно загудел:

      –В правой… в левой…

      Вот это и называется – НЛП.

      –На этом мы хотели бы первую серию закончить! Я люблю вас и благословляю!

      –Аминь! – грохнул зал.

      В перерыве в рекреацию выставили блюда с золотой хурмой, чёрным виноградом, бананами и томатами. Хурма оказалась исключительно вкусной, и не вязала!

      –В церкви вся еда – благословенная, – сказала на это Лиза.– Поэтому всегда вкусная.

      Зазвонили к началу занятий, и на сцену снова вышло прославление.

      Алеся уже освоилась и осмотрелась. Сзади – их пастор с женой, и седой худой мужчина.

      –А сейчас мы послушаем людей, получивших исцеление от ран, полученных от отца, – объявил ведущий.

      И вышла какая-то женщина, назвавшаяся Надеждой.

      –А теперь перейдём к ранам, полученным от матери, – продолжал лаять и харкаться в микрофон через переводчика заезжий пастор. – Под влиянием грозной матери мы становимся грозой для своих детей. Сейчас я – успешный пастор. Больше дел возникло у меня от моей известности.

      Сейчас мне пятьдесят три года, и у меня трое детей – двадцати двух, двадцати и девяти лет. А моя мама всё время меня била. Однажды, когда мне было девять лет, я приготовил ей рис и сказал: «Мама, хочешь покушать?» Помню, как я принёс и разложил складной столик. Она принялась было за еду, и отложила ложку: «Я не хочу есть». И тут мама вскочила и ударила меня по лицу четыре раза.

      Когда я убирал этот столик, мне хотелось плакать. Разве это жизнь? И если это жизнь, то я хочу умереть. И я сказал: «Мама, я приготовил тебе ужин, за что ты меня избила?» Есть ли среди вас сыновья, получившие раны от матери? Просим вас поднять руку.

      И на сцену вышел красивый молодой человек в джинсах и капюшончике, со светло-русой бородой, который сидел перед Лизой, рядом с Ваном. Он стал