Мои дорогие мальчики. Лена Добужинская

и объединяет нас.

      – У тебя, конечно, были женщины до меня?

      – Были, это громко сказано. Была.

      – Долго?

      – Да. Лет шесть.

      – А почему ты на ней не женился?

      – Я однажды сказал себе, что женюсь только тогда, когда земля закачается у меня под ногами.

      Больше я никогда не задавала ему никаких вопросов, касающихся других женщин.

      Утром Гена ушел домой, но осталось чувство, будто и не ушел. С тех именно пор, с той нашей первой ночи ощущение его постоянного присутствия никогда не покидало меня. Он всегда был рядом со мной, даже, когда был далеко.

      Даже сейчас, когда его уже нет в живых, он здесь, рядом со мной, нежный, тонкий, справедливый и очень умный, и очень образованный, мой дорогой, удивительный, мой неповторимый, мой любимый Гена.

      Люка

      – Мам, нашей Люке негде жить. Бабушка выгнала ее из дома.

      Большие голубые глаза Димы полны слез и смотрят на меня с мольбой и надеждой.

      – Как это – выгнала?

      – Просто сказала, уходи, и все!

      – Вот это да! Хороша моя свекровь! В своем репертуаре. Что предлагаешь?

      – Пусть Люка поживет у нас.

      – Как ты себе это представляешь? У нас две комнаты, твоя и моя. Где же Люка может жить?

      – Со мной, в моей комнате.

      – Уверен? Но, если вдруг передумаешь, отступать будет некуда.

      – Уверен, уверен! Спасибо, мамочка! Я всегда знал, что ты самая добрая!

      Люка, Людмила Андреевна, Димочкина двоюродная бабушка по отцовской линии, в общем, чужой мне человек, прожила у нас дома восемь лет.

      Люка, сестра моего свекра, доброго, образованного и безвольного перед своей женой человека, жила в доме своего родного брата в качестве приживалки и домработницы. Свекровь моя, властная, грубая женщина-начальник всегда бедной Люкой помыкала, неприлично на нее орала и очень не любила. Она, вообще, никого, кроме себя, не любила. Ну да Бог ей судья. Не о ней речь.

      Сама Люка была покорная, бессловесная и от такой поганой жизни – злая. Никого не любила, пока не родился Димочка. Все в ее жизни изменилось, когда я принесла домой маленький комочек, смуглый, с темными волосами и вместо носа – две дырочки.

      Она застыла, глядя на Диму, и больше уже не могла отойти от него ни на шаг. Я никогда не встречала такой всеобъемлющей, преданной любви к маленькому человечку. По большому счету, она и бабушкой-то была ему постольку-поскольку. Так, десятая вода на киселе. Но это не имело никакого значения. Она его любила, и все! Всю свою нерастраченную нежность и заботу Люка обратила на Димочку, и мне кое-что доставалось от этой любви только потому, что я его родила. Ну, и конечно, в благодарность за то, что приютила в нашей коммуналке.

      Я заболела. У меня была высокая температура, я кашляла и с постели не вставала.

      Пришел Гена, увидел эту грустную картину.

      – Людмила Андреевна, пожалуйста, постелите мне на раскладушке в Лениной комнате. Я остаюсь.

      – Как это? Нельзя.

      Люка грудью встала на