Как белый теплоход от пристани. Сергей Осмоловский

– я бы хотел представить их на ваш суд. Возможно, что-то вы сочтёте интересным и издадите. – Здесь я снова едва сдерживаюсь от улыбки, поймав на слух лирический перебор собственного наива.

      – Ясно… – С этого момента отметка на шкале издательской заинтересованности стремительно ползёт вниз. – Вообще-то, мы только известных авторов печатаем… – Увы, "ясно" становится и мне. – Не знаю… У вас – что? Стихи? Проза?

      – Да, – отвечаю, – проза.

      Представитель (а чаще – представительница) начинает равнодушно ворошить списки с именами и должностями сотрудников. На моё везенье не уснув, выуживает оттуда самое на его (её) взгляд для меня подходящее.

      – Вот. Обратитесь к (имярек).

      – Спасибо, девушка. Всего наилучшего.

      – До свиданья.

      А как всё вежливо! Прямо хочется плакать! Но прорывает улыбкой – не могу удержаться:

      – Господь наградит вас за вашу доброту семью футами под килем.

      – Лучше бы нормальной зарплатой…

      Приоткрыв нужную дверь, интересуюсь, изумляясь собственной воспитанности:

      – Добрый день. Прошу прощенья, мне необходимо переговорить с (имярек). Я не ошибся?

      – День добрый. Нет, вы не ошиблись. Я уже в курсе. Проходите. Пожалуйста, садитесь.

      Прохожу. Сажусь. Располагающе, лучезарно улыбаюсь.

      Ладони постепенно увлажняются – в семнадцатый (!) раз, а почему-то волнуюсь, как дебютант.

      – Итак, что у вас? В электронном виде? Машинописном? Рукопись?

      – Нет-нет, – отвечаю, снизу до верху просияв чистотой ботинок, белизной улыбки, незамутнённым сознанием, – в электронном.

      Протягиваю диск. Движением, исполненным символического действа, дама медленно внедряет мою набитую генетической информацией штуковину в лоно дисковода своего ПиСи:

      – Вообще-то, знаете, поскольку вы раньше никогда не издавались – мы отошлём ваш материал рецензенту. А он уже решит и в течение полутора-двух месяцев даст ответ. Сами-то мы не читаем.

      – Хорошо. Только, надеюсь, не возбраняется фрагментарная демонстрация работ? Просто, понимаете, хочу избавить вас от чрезмерной нагрузки. А по тому, что представил, думаю, можно будет признать во мне наличие способностей либо отсутствие таковых.

      Сам чуть не падаю в обморок от собственных формулировок.

      – Наверное. Всё равно это никто не стал бы читать.

      Ах, вот как!

      – В смысле – целиком.

      – Тогда, как мы поступим?

      – Как. Если нас что-то заинтересует – мы вам сообщим.

      – Хорошо. Спасибо. Всего доброго.

      Дамочку давно уже больше занимают солнечные зайчики, с блошиным задором сигающие с её отполированных ногтей. Но всё же она отвлекается, чтобы вяло проронить:

      – До свиданья.

      Успокоенный осознанием выполненного долга, покидаю Издательский Дом необходимый ему, как браконьер заповеднику.

      День за днём, через полтора месяца приходит ясность, отчего так влажнели ладошки…

      А случаются и такие варианты (опуская вступление):

      – То есть,