Последнее плавание капитана Эриксона. Игорь Болгарин

к другой стороне. – А это, похоже, от Сескара… Торпедные катера, гидроаэропланы, артиллерия… Не слишком ли много для одной «Эскильстуны»? – проворчал он, изучая рисунки на манжетке. – А это что у тебя здесь за пятна?

      – Минные поля.

      – Откуда ты все это знаешь? Кто тебе ее нарисовал? – с некоторым подозрением, выходя из себя, сердито спросил Эриксон. – Может, фальшивка?

      – Военные нарисовали. В Штабе армии, в Стокгольме. Сказали: секретная. Просили, в случае чего, смыть ее. Сперва запомнить, а потом смыть, – объяснил Ларсен. – Это тот американец, что «Эскильстуну» зафрахтовал, попросил для нас ее на манжетке нарисовать. Я так понял, американцы очень заинтересованы, чтобы с твоим пароходом в пути ничего не случилось.

      – Им плевать на меня и на «Эскильстуну». И на твой груз тоже. Им важно, чтоб ты целым в Петроград добрался. Я это сразу понял, еще там, в Стокгольме. – И Эриксон стал снова вглядываться в манжетку. – Посмотри сюда, – он позвал Ларсена. – Вот точка. Приблизительно мы здесь. Сескар мы благополучно миновали. Так?

      – Ну, правильно!

      – А это пятно…

      – Минное поле, – подсказал Ларсен.

      – И что же получается?.. Получается, что мы прем прямо на минное поле?

      – Похоже, – согласился Ларсен.

      – «Похоже»! – зло передразнил Ларсена капитан. – Где здесь проходы? Почему они их не отметили?

      – Может, они их не знают, – сдвинул плечами Ларсен.

      – Ну и выбрось! За борт выбрось эту свою манжетку. Она не стоит даже сигарного окурка! – гневно сказал, почти прокричал Эриксон и бросился к рукоятке телеграфа, перевел ее на «малый».

      «Эскильстуна» медленно сбавила ход и тихо, словно осенний лист в безветрие, плыла сквозь артиллерийский грохот справа и слева.

      – Всех бы их сюда, – пробормотал капитан. – И тех, и этих…

      Рулевой по-прежнему недвижимо, как памятник, стоял на носу.

      Где-то недалеко раздался артиллерийский выстрел, и за ним последовал совсем близкий мощный взрыв. И тут же из тумана накатила высокая волна, подхватила и накренила «Эскильстуну». Рулевой от такой неожиданности пошатнулся, но как-то ловко вывернулся и схватился за ограждающий леер.

      – Мина сдетонировала! Или торпеда? – с беспокойством в голосе сказал Эриксон и продолжил прислушиваться. Внезапно он весь как-то вытянулся, замер…

      До них издалека стал доноситься какой-то странный чавкающий гул.

      И в это время на Ларсена не ко времени напал приступ кашля. Он трясся, пряча лицо в отвороты пальто.

      – Ти-хо! – прошипел капитан.

      Рулевой, стоящий на носу, тоже услышал эти звуки и стал беспокойно оглядываться. И было от чего. Этот гул на них медленно надвигался. Уже даже можно было понять, что это работает мощный судовой двигатель.

      – Тральщик! – не глядя на Ларсена, объяснил Эриксон. – Похоже, это они расстреляли мину. – И решительно поставил рукоятку телеграфа на «стоп».

      Ларсен продолжал кашлять. Вцепившись зубами в руку, он старался сдержать кашель и не мог. А гул становился