Как падкий по сдельным расценкам лечил марками души богатеев. Див Талалуев

им глупо.

      – А если после придёт сожаление, ты допускаешь, что жизнь до, назовем её с амнезией, могла быть хуже?

      – Допускаю, что могла быть хуже, но как хуже? Меня кто-то обидел, разлюбил или предал? Скажу так, приобретя воспоминая о прошлом, рассчитываю, что опыт последних лет не исчезнет и поможет мне справиться с тем, что для меня в той жизни казалось погибельным. В теперешней жизни у меня нет любви, значит отсутствие её, вернувшись в прошлую жизнь, я переживу. Обида и предательство так же естественны как воздух, которым мы дышим, выходит – тоже по-своему полезны, так как их появление учит им противостоять, вырабатывая антитела. Ещё меня привлекает то, что в прошлой жизни достаток был выше, посмотрите на мою одежду, она кажется богатой. – Здесь Василий недоговаривал. При встрече с Рокитянским он обратил внимание на его наручные часы, они были значительно беднее, чем те, что он оставил в трактире. Выходило, что он значительно богаче Рокитянского, что не могло не привлекать пуститься бегом в прошлый образ жизни.

      – Действительно, по рассуждениям мало у тебя схожего с местными жителями… – Как бы себе говорил Рокитянский. – Достаток, когда он сопровождает, форма приятная, но эта форма не истинного удовольствия.

      – Это жертва, на которую я готов пойти. – Твердо ответил Василий.

      – Я вижу, ты всё хорошо обдумал. Вопрос больше не имею, вот мы и пришли.

      Василий, отдавшись беседе, не отловил реперных точек в передвижении – как они покинули цирк-шапито и вошли в одну из прилегающих к нему палаток.

      Их встретил молодой человек, привстав с походного брезентового кресла, комфортно располагающегося напротив телевизора, на экране которого шла прямая трансляция происходящего из цирка-шапито, обтянутые стены которого Василий с Рокитянским только что покинули.

      – Игорь, – представился молодой человек, – предлагаю потратить несколько минут перед тем, как начать… трип.

      – Трип? – повторил Василий, как бы пытаясь разобраться, что ждёт там впереди и его манило. Слово «трип» смутило, и он подумал, что Исцелитель нечётко произнёс слово «труп» и решил уточнить – … труп?

      – Бросьте. Никой не труп. Трип. Трип – на английском, обозначает приключение.

      На экране происходила подготовка к разжиганию костра: в неуместных костюмах из меха и плюша волка и зайка переодетые бросили на сваленные в центре купола паленья два факела. Паленья, заранее пропитанные маслом, заполыхали. Волк и заяц ушли и вернулись через минуту, неся на плечах стойки для вертела, и установили их над пламенем костра. Затем они снова ушли.

      Исцелитель протянул Василию кусочек розовой бумаги, размером с копейку, держа её на ладони.

      – Положите в рот и тщательно разжуйте. – Видя, что Василий не понял сказанного, Исцелитель повторил. – Представьте, что я врач и даю вам лекарство, а лекарство не таблетка – кусочек бумаги, пропитанный полезной настойкой лечебных степных трав. Годится?

      – Так годится, – ответил Василий, облизал указательный палец, воткнул его в то место на ладони, где лежал