Оперативный псевдоним «Ландыш». Вера Нечаева

Стоя налила чай в чашки, открыла сахарницу и взяла в руки молочник.

      – Может быть, фрау желает сливки? Не уверена, что они есть, но могу спросить. Еще сахар, герр?

      Мужчина вопросительно посмотрел на женщину.

      – Безукоризненно, – ответила она. – Как в лучших домах Германии. Даже голос меняет за столом. Кстати, что вы будете делать с этим пятном на салфетке? – уточнила она у Оли.

      – Замочу в холодной воде, потом капну перекись. Она всегда есть в аптеках.

      – А потом?

      – Накрахмалю и поглажу.

      – А если пятно останется?

      – Вышью что-нибудь белыми нитками.

      – Вы свободны, – сказал мужчина.

      Обед Оле принесли в комнату, вернее, поставили поднос под дверью. Вечером позвали гулять.

      – Самое время познакомиться, – начал мужчина, когда они отошли от дачи метров сто. – Меня зовут Олег Михайлович. Мы с вами пройдемся немного и поговорим. Если не возражаете, на русском.

      Только тут Оля заметила, что за ними следует человек, да и впереди идет мужчина с собакой.

      – Итак… Вы владеете немецким. Знакомы с их культурой быта. Про семью не спрашиваю, мы уже навели справки. Меня интересует другое – кто дома говорил на немецком?

      – Соседка, – Оля ответила так, как научил ее дядя Николай.

      – Допустим. А она откуда знала?

      – Я не спрашивала. Мне казалось, что это обычное дело, что ли. А ей было приятно с кем-то поговорить.

      – А писать, читать? – продолжал расспросы Олег Михайлович.

      – Это уже в школе. У нас был кружок, его вела учительница труда. К ней, кроме меня, никто не ходил. Вернее, сперва ходил почти весь класс, а потом осталась я одна.

      – Ваша соседка и учительница общались между собой?

      – Нет. Они даже не были знакомы. Я как-то не догадалась их познакомить. Понимаете, учительница думала, что это она меня научила так быстро говорить.

      – То есть ты лукавила, – перешел на «ты» Олег Михайлович.

      – Немного. Вы правы.

      Они погуляли около часа, разговаривая о незначительных, по мнению Оли, предметах, и в полной темноте вернулись в дом.

      Целую неделю Оля занималась с немкой: накрывала на стол, стирала, вышивала, читала…

      – Помни главное: во всем должен быть идеальный порядок. Белый крахмальный передник. Хорошее мыло на видном месте. Обмылок – в стирку. Ничего не должно пропадать. Покупать надо всегда в одном месте. Сначала спрашивай цену. Качай головой. Все должно казаться дороговатым. Любуйся природой. Восхищайся чужими детьми. Понимаешь? Бесконечно хвали кошку, собаку… Так принято. И никаких серьезных разговоров.

      – Дитя мое, – однажды вечером сказала фрау. – Я не стану рассказывать господину Олегу про то, что я поняла о тебе. Ты росла с прислугой – это очень заметно. У тебя дома все говорили на немецком. Ты росла в нашей культуре. Это не мое дело, но будь внимательна. Иначе к тебе возникнет слишком много вопросов. А мне почему-то кажется, что тебе не захочется на них отвечать.

      – Спасибо, фрау.

      – И еще. У тебя отчетливое швейцарское