Брат и сестра (сборник). Александра Никитична Анненская

что яблоки тебе вредны.

      – Я съем половину, a вы мне все-таки дайте целое. А с другой половиной сделаю, что хочу…

      Отец, не любивший возни с детьми, давал ей яблоко, и она выбрасывала половину его за окно только для того, чтобы иметь удовольствие чувствовать, что ей дано не меньше, чем другим.

      Похвалы красоте и грациозности Жени возмущали ее.

      «И ничего в ней нет такого особенного, – думала она иногда, рассматривая в зеркале свое собственное некрасивое лицо; она, правда, беленькая, но зато y меня глаза больше, и брови гуще; мама лучше наряжает ее, оттого она и кажется красивее». И девочка внимательно следила, чтобы мама не надела ни лишнего бантика, ни лишнего кусочка кружев на ее меньшую сестру.

      Легко себе представить, что при таком характере Веры жизнь в детской Петровских шла далеко не мирно, особенно если прибавить к этому, что Митя был очень самолюбив и требовал от младших уважения к себе как к старшему. Боря любил дразнить и насмехаться, a Жени плакала при всякой неприятности и бежала под крылышко кого-нибудь из старших.

      После детского бала, так несчастно окончившегося для Веры, ссоры детей еще более усилились. Родители Веры, видя заплаканное личико девочки ночью и ее бледность на другой день, думали, что она получила довольно тяжелый урок, и не упрекали ее за вспыльчивость; но дети не оставляли сестру в покое. Они приставали к ней с расспросами, с насмешками, повторяли, что говорили про нее другие гости, при всяком удобном и неудобном случае вспоминали о ее несчастном приключении и быстром удалении с бала. Вера выходила из себя от гнева, осыпала всех бранью и оскорблениями, доходила до того, что, несмотря на свое бессилие, начинала драку. Жени с писком и слезами бежала жаловаться отцу или матери, братья сами расправлялись со «злюкой»; вместо смеха и веселых игр в доме беспрестанно слышались крики, бранчивые голоса, слезы.

      – Это просто нестерпимо! – воскликнул однажды вечером Андрей Андреевич, нарочно уславший детей пораньше спать, чтобы избавиться от неприятного шума. – Везде дети ссорятся, но уж так, как y нас, – нигде! Надобно положить этому конец!

      – Что же ты думаешь сделать? – с тревогой спросила Софья Павловна.

      – A вот что: с нового года засадить их вплотную за книги, да с осени и отдать всех в гимназии. Пусть девочки поступят хоть в подготовительный класс, все равно – только бы заняты были!

      – Что же, это отлично! – согласилась Софья Павловна. – Боря очень балуется дома, ему осенью будет почти двенадцать лет – пора, мы и Митю двенадцати лет отдали в гимназию; для Жени это также будет полезно: пусть приучается трудиться да меньше думать о нарядах; только насчет Верочки не знаю: она такая слабая…

      – Ничего: меньше будет злиться, так скорей поздоровеет.

      – Пожалуй, что и так.

      На другой день детям было объявлено решение отца. Боря приуныл: он видел, как усиленно занимался его старший брат, как часто проводил над книгами целые вечера и целые праздничные дни, как редко можно ему было пошалить и погулять, – такая