Осень на Сиреневом бульваре (сборник). Анастасия Ермакова

на него из окна, никакого внимания.

      – Итак, продолжим, – хлопнула в ладоши Эмилия Викторовна. – Вика, ты сможешь заниматься?

      Женщина помотала головой.

      – Что ж… Поезжай домой тогда.

      Вика молча, ни с кем не попрощавшись, поплелась к двери. Все оставшееся занятие я танцевала с Эмилией Викторовной. Это было, конечно, лучше, чем с предыдущей партнершей, но вообще-то я бы предпочла все-таки танцевать вальс с мужчиной.

      Лето звонкое

      Анна Петровна поджидала Марину каждые выходные. Нет, она, конечно, не лезла прямо в день приезда, когда дети, обалдев от вкусного травянистого воздуха, носились, гомоня, по участку, а взрослые торопливо выгружали набитые московской снедью сумки. Но зато уже утром, часов в одиннадцать, являлась, и неизменно с тетрадкой, бережно прижатой к груди. Полная, суетливая, с глупыми, крашенными в рыжий цвет кудряшками волос. Марина так толком и не могла определить, сколько ей лет – пятьдесят пять, шестьдесят?

      – Я не помешала, нет? – скороговоркой спрашивала она, проходя без приглашения в гостиную. Усаживалась в Маринино любимое кресло. – Я вот тут кое-что написала…

      Марина тягостно вздыхала: теперь ничто в ближайшие полчаса не спасет ее от натиска этой полубезумной графоманки.

      – Написала несколько, на мой взгляд, выдающихся стихотворений, – скромностью соседка явно не отличалась. Торопливо открывала тетрадь. – Вот, послушай:

      Лето звонкое, лето дачное,

      даже старцам ты красишь щеки,

      ну а мне ты приносишь удачу,

      я с тобою навек в расчете…

      Марина слушала и вспоминала рассказ Чехова «Драма», где писатель, измученный дамой, читающей длиннющую бездарную пьесу, в конце концов не выдержал и дал ей по башке тяжелым пресс-папье. О, как же она его понимала! Она сама то и дело искала глазами какой-нибудь увесистый предмет…

      – Ну как? Только честно! – требовала похвалы графоманка.

      Почему, почему Марина никак не может сказать этой дуре, что она совершенно бездарна, и прогнать ее? А все потому, что как-то раз, несколько лет назад, когда они с мужем уезжали за границу, Анна Петровна почти месяц кормила их кота. И теперь, вот уже третье лето кряду, мучает Марину своими виршами. Говорит, что после смерти четвертого мужа у нее вдруг открылся дар! Кроме того, Анна Петровна была еще невероятно болтлива, что усугубляло ситуацию. После чтения стихов она настырно ждала приглашения попить чаю.

      За чаем тараторила без умолку, постоянно теряя нить разговора:

      – Ой, тут у нас, представляешь, опять свет отключали на двое суток! Ну, думаю, все – протухнут мои продукты. Пошла к Тамаре, соседке, ну ты знаешь, в зеленом доме живет, у нее еще взрослый сын, который недавно развелся. Прикинь, жена сбежала к любовнику, оставила ему двух дочек-погодок – пять и шесть лет! Какая гадина! Я просто не понимаю таких женщин – как можно бросить своих детей! Родила – так и воспитывай. Вот я бы никогда не бросила!

      – Анна Петровна, но у вас же нет детей, – улыбалась Марина.

      – Нет! Но если б были –