Президент не может умереть. Владимир Гриньков

– причем так как-то по-особому бережно, что посол понял: неслучайно она здесь появилась, есть у Гареева какой-то сюрприз – и не из приятных.

      Дел, связанных с визитом Шефа, было невпроворот. Не говоря уже о том, что появление в Джебрае члена Политбюро само по себе означало, что в Москве произошло что-то значительное. Впрочем, не исключено, что сами они здесь, в Хедаре, в чем-то дали маху, и теперь, после краткого кавалерийского наскока Шефа, начнутся кадровые перестановки в дипломатической службе. Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, кроме одного – рано или поздно предстоит Агафонову коротать старость на подмосковной дачке, окучивая капусту и подрезая кусты смородины.

      Полковник лишенным интонации голосом докладывал, что сделано по линии КГБ для обеспечения успеха визита. Фразы текли плавно, переходя одна в другую, наводя на посла дремоту. Он уже почти не слушал Гареева, когда тот, все тем же голосом, произнес нечто такое, отчего посол встрепенулся, мучительно ловя ускользающий смысл.

      – …Это, безусловно, серьезное упущение, тем более обидное, что я неоднократно об этом докладывал. Скорее всего, мне придется обратиться с этим вопросом непосредственно к нашему высокому гостю.

      Гареев замолк, выжидательно глядя на посла. Агафонов потер ладони и пробормотал:

      – И что вы предлагаете?

      Он до сих пор не уловил окончательно, о чем речь, хотя и почувствовал, что Гареев готовит крупную неприятность.

      Полковник раскрыл лежащую перед ним папочку – сердце посла при этом сжалось от скверного предчувствия – и продолжал так же ровно:

      – Здесь оперативные разработки на этого вашего Хомутова, незаменимого переводчика.

      Агафонов едва удержался, чтобы не поморщиться, словно от зубной боли.

      – О том, что пребывание Хомутова за рубежом противоречит целому ряду инструкций, я вам уже сообщал, – гнул свое Гареев. – Вы, однако, не реагировали на это, во всяком случае, о принятых мерах мне ничего не известно. А ведь на Хомутова у меня материальчик, Александр Викторович. Пьяница, стяжатель… Как может такой человек работать в советском загранучреждении, спрашиваю я вас?

      – Что, есть факты? – встрепенулся Агафонов.

      – Пожалуйста. 28 января сего года в компании с неким Улановым Д. О., пилотом Отдельного авиаотряда, в нетрезвом виде покинули территорию посольского городка и были задержаны столичной полицией. Далее. Во время организованной посольством автобусной экскурсии в город Далах Хомутов отстал от группы и приобрел в местном магазине два магнитофона марки «Панасоник». Заметьте – два!

      Галеев даже палец поднял к потолку, чтобы подчеркнуть, насколько серьезно обстоит дело с Хомутовым.

      – Ну, приобрел, – попытался возразить Агафонов. – И что?

      Гареев сделал вид, что пропустил слова посла мимо ушей. Самое главное у него было припасено напоследок.

      – И, наконец, Хомутов позволяет себе высказывания антисоветского характера.

      Брови посла полезли на лоб.

      – Вот