Император. Сергей Анатольевич Шаповалов

письмо. Надломил сургучовую печать.

      – Захарушка! – крикнул он.

      Тут же из-за двери вынырнул лакей.

      – Что изволите?

      – Самовар ещё не остыл?

      – Горячий.

      – Предложи гостю чаю с пряниками и сыром, пока я читаю.

      – Сию минуту, – поклонился лакей и тут же исчез за дверью.

      Алексей Орлов развернул бумагу и принялся читать. По мере чтения, глаза его округлялись, мохнатые седые брови поползли вверх, челюсть отвисла.

      – Это что же он удумал? – сказал он и громко воскликнул: – Господи, вразуми: что творится?

      Он стал неистово креститься, захрипел, схватился за грудь и начал валиться набок. Я попытался поддержать его. Тут же вбежали слуги, принялись хлопотать. Домашний доктор, маленький носатый немец кричал:

      – Zerstreuen! Bestehen!

      Совал графу под нос флакончик с нюхательной солью.

      – Все! Все! Подите! – замахал Орлов руками, будто медведь от наседавших собак. Когда вся челядь удалилась, старик недоверчиво посмотрел на меня. – Почему он вас прислал, а на фельдъегеря?

      – Попросил лично сопроводить вашу персону в Зимний дворец.

      – Господи, что с Россией станет? Да! – он задумчиво закусил нижнюю мясистую губу. – Пожалуй, фельдъегерского почтальона я бы за такое послание вытолкал в шею, а вам, почему-то, не смею перечить. Можете мной повелевать. Повелевать генералом-аншефом, грозой османов. Нынче от моего могущества осталась одна золотая пыль. Ах, – махнул он рукой. – В ваши годы трудно понять стариков. Подождите меня внизу. Я оденусь и велю закладывать карету. Господи! – вновь запричитал он. – Что удумал! Что удумал! И как он это сделает? Ну, скажите, каким образом он желает получить корону из рук покойника?

      Больше получаса я ожидал в нижнем зале. Лакей три раза приносил мне чай с всякими сладостями. Предлагал холодную закуску, но я из скромности отказался. Наконец появился Орлов, огромный, важный, в напудренном парике и в белом парадном мундире. Синяя лента Андрея Первозванного легла через его могучее плечо. Слева ордена золотыми и серебряными звёздами теснились на груди. Лакеи накинули на плечи графа лисью шубу, подали шляпу.

      – Я готов, – обречённо сказал Алексей Орлов.

      Карета, запряжённая четвёркой высоких стройных коней светлой масти, уже стояла у дверей.

      – Моего завода кони, – похвастался граф. – Как Барон ведёт себя? – Спросил он у кучера.

      – Кусается, – ответил кучер, снимая шляпу. – Но нынче стал строже: не рвётся зря. Ходит в шаг с остальными в упряжи.

      Граф Орлов-Чесменский втиснулся в карету и расположился на мягком диване, обтянутым индийским муслином. На против предложил сесть мне. Рядом со мной устроился носатый лекарь с пузатым саквояжем.

      – При нем можете говорить спокойно, – сказал Орлов, указывая на лекаря. – Он по-русски ни черта не понимает. – Заметил, как я осторожно сажусь на диван, с удивлением осматриваю богатую обстановку, объяснил: – Карета старинная. Уж сколько ей лет – не