Голые не лгут. Александр Николаевич Лекомцев

тепло её пальцев, от чего фаллос стал более твёрдым и… готовым к работе.

      – Какая прелесть! – С явным одобрением заметила она.– Я держу его с удовольствием. А ведь это не в моих правилах.

      Он раздвинул полы её халатика и засунул два пальца правой руки в её влагалище. Левой ладонью он крепко сжал одну из грудей, выпавшую наружу. Прижался губами к соску.

      – Там… у тебя уже всё мокро.– Аркадий Дмитриевич тяжело дышал.– Ты, молодец, Ирочка! Ты – целеустремлённый… человек. Ничего, что мы давно уже с тобой перешли на «ты»?

      – Нормально. Да ведь и тоже. Само собой, как-то, получилось. Но, может быть, пока нам не надо такого делать? – Истекая истомой, она закатила глаза и тяжело задышала. – Может быть, завтра.

      – Нет, надо, и сейчас!

      – Дверь в купе, хоть заперта?

      – Да! Может быть…

      Он наклонил её лицом к столику. Ирина легла на него грудью. Аркадий Дмитриевич умело и быстро всадил, куда положено, свой «дротик». Она, то ли от боли, то ли от удовольствия, не так громко вскрикнула.

      Ирина Трофимовна застонала, активно шевеля своими, не столь уж и малыми, бёдрами. Половое соитие они завершили относительно быстро. Это было продиктовано «экстремальными» условиями их сближения.

      Элегантно, на ходу вырабатывая милую и даже очень обворожительную улыбку, по коридору вагона шла с огромным подносом в правой руке проводница Маша. В синей форменной одежде. От роду – двадцать пять лет. Брюнетка. Да и надо заметить, что она была не дурна собой.

      На подносе тихонько, в подстаканниках, позвякивало не менее двадцати стаканов с очень горячим чаем. Походка её почти грациозна. Никуда не денешься. Тут прослеживалось явное и неукротимое желание быть неотразимой, даже при исполнении служебных обязанностей.

      Но поезд, будь он трижды не ладен, пошёл на поворот. И, как раз, в это время она собиралась левой рукой открыть дверь третьего купе… Разумеется, поднос со стаканами опрокинулся прямо ей на живот. Стиснув зубы, облитая кипятком, Маша стойко и мужественно упала на пол. На её теле меланхолично плясала груда стаканов и подстаканников. На пол по вывалившимся наружу грудям ручьями стекал горячий чай.

      На шум и грохот среагировал только один человек, её напарник и сменщик, проводник Гриша. Гражданин с постоянно очумелым и пытливым взглядом. Когда по ночам иным господам и дамам снятся именно такие субъекты, то имеется множество случаев, что те уже и не просыпаются. Как бы, лень… открывать глаза. Да и стоит ли путешествовать из одного кошмара в другой? Ведь когда очнёшься, то не ровен час, увидишь и наяву нечто такое, от чего опять захочется резко и стремительно потерять сознание.

      Образно сказать, её напарник Григорий, никогда не числился в «аполлонах» всякого рода и вида, но это не мешало ему честно трудиться проводником на пассажирских поездах РЖД. Долговязый, худой, с рябым лицом, с крючковатым носом, но двадцати семи лет… от рождения. Хотя, если привыкнуть к Грише, то и он покажется обворожительным. Ведь не просто парень, а молодой человек с