Боги Иторы. Роман Корнеев

улицу, чем выслушивать всю эту чушь.

      Уличная жизнь шла своим чередом, как заведено ещё дедами и прадедами. Вот посыльный в выцветшем форменном колпаке пылит куда-то со свёртком под мышкой, туфли с прямыми облупленными носами болтаются, связанные ремешками, на плече, босыми ногами простолюдину и удобнее, и дорогая обувь прослужит на пару лет дольше. Вот громыхает по булыжной мостовой волокуша кузнеца, гружёная большими ржавыми болванками, пару волов погоняют подмастерья, одетые лишь в грубые штаны до щиколоток. Сам кузнец с увесистой дубинкой в руках грозно смотрит по сторонам, следит за прохожими, как бы чего не упёрли. Вот водовоз со своей тележкой надрывается, расхваливая товар. Его потное лицо блестит на солнце, безо всякого новомодного термометра указывая на то, что на такой жаре долго оставаться не стоит. Вот стражники попивают свой эль в тени большого навеса, ленивыми взглядами провожая закрытые паланкины знати и скрипучие телеги зеленщиков. Те и другие нынче спешили в одну сторону, скоро должны были начаться торги на невольничьих помостах.

      Вот показались над крышами белые шпили храма богини Истраты, почти приехали. Лиона поплотнее закрыла штору, тут же взяв тему разговора в свои руки. Политика её сейчас не интересовала.

      – Вы слышали, на следующей пятирице в Сонтис прибывает сама Илисия Ксорес, будет давать у нас вокалы, быть может, даже останется до наступления праздников – мне все уши в городе прожужжали. Папа, ты должен достать нам всем билеты в ложу Наместника.

      – Да, конечно, чего это ты вдруг вспомнила… Ты не находишь, её манера исполнения несколько вульгарна? Так говорят многие…

      – Многие! – Лиона фыркнула и от возмущения даже топнула ножкой, так что перегруженный паланкин покачнулся. – Эти «многие» ничего не смыслят в искусстве! Стоит талантливому человеку привнести в своё исполнение чуточку новизны, как все дураки вокруг вопят об «отходе от канонов»!

      – Боги, Лиона, как можно так выражаться? – Сандраг переглянулся с сенатором. У обоих на лицах было написано непонимание «их поколения». Лиона, предчувствуя, что разговор начинает клониться к неизменной теме скорого её замужества, поспешила усыпить страдающих от жары «взрослых» шумными восторженностями. Нет, с ними не стоило говорить ни о чём возвышенном, им это было недоступно. Хорошо хоть, что паланкин почти тотчас остановился. Они прибыли.

      В распахнувшуюся дверь ворвался смешанный аромат утончённых благовоний и лёгкий, едва заметный дух немытых тел. Постоянный букет лож для покупателей, комфортное место для богатых и знатных людей было устроено в глубокой тени, так, чтобы помост, освещённый прямыми лучами Кзарры, был хорошо виден, но при этом не давал ощущения физической близости с предметом купли-продажи. Ещё один элемент двуличности, которую так не терпела Лиона.

      Дальше всё пошло по заведённому порядку. Лощёный распорядитель, видно, из обедневшей знати – хозяин помоста