Просто Саша (сборник). Сергей Баруздин

снятое ею пальто в сторону.

      Саша села на краешек продавленного дивана, пружины внутри его вздрогнули и, чтобы хоть что-то сказать, тихо проговорила:

      – А у вас уютно, Вячеслав Алексеевич. Вот у нас с Митей… тоже вроде хорошо, но все же у вас…

      Зачем она это? Ну чего вспомнила Митю, да еще при Вячеславе Алексеевиче? Саша сама не могла понять себя. Или это для пущей самостоятельности? Или ей хотелось чем-то оправдать себя перед ним?

      – Это хорошо, я рад за вас, – сказал Вячеслав Алексеевич.

      – Что вы, спасибо! – опять заносило Сашу. – Вот у вас… И работа, и все! Вы знаете, как к вам относятся у нас в больнице. И…

      Она лгала ему и себе, а может, и не лгала, потому что у нее дома ничуть не лучше было, но дома она как-то успевала, прибиралась, а здесь он, видимо, всегда один, и что уж тут требовать, когда у человека так сложилось, а складывается все в жизни всегда по-разному.

      – Пожалуйста, конфеты!

      Вячеслав Алексеевич высыпал на стол конфеты «Мишка» и «Мишка на Севере» и еще какие-то.

      – Берите, пожалуйста! Прошу! Саша не взяла.

      – Спасибо! – сказала она, хотя ей очень…

      Саша не знала, что сказать еще. Вячеслав Алексеевич продолжал стоять, когда она сидела, и странно поворачивался к ней то лицом, то чуть боком, но вот он сел на диван, передвинув верблюжье одеяло в сторону Саши так, что оно оказалось между ними.

      – Вот так, – сказал он.

      – У вас действительно хорошо, – повторила Саша. И опять они замолчали.

      – Сашенька, включите, пожалуйста, радио, – вдруг попросил Вячеслав Алексеевич. – Там «Спидола» на столе.

      Он назвал ее Сашенькой, и, кажется, это было впервые, и она почему-то смутилась, вспыхнула и тут же обрадовалась.

      – А что там? – спросила Саша.

      – Давайте послушаем насчет референдума. Утром не успел.

      – Какого?

      – Во Франции, – объяснил Вячеслав Алексеевич, положив руки на стол. – Не знаю, как вы, а я чего-то не понимаю.

      Саше всегда казалось, что заведующий отделением всегда все понимает, а тут опять для нее неожиданное – Вячеслав Алексеевич признает сам, что чего-то не понимает.

      Саша крутила ручку приемника.

      – «Маяк» продолжает свои передачи, – сказало радио. – Передаем русские мелодии…

      – И то хорошо, – сказал Вячеслав Алексеевич.

      – А что?

      – Да так… Слишком уж много всякого. В общем-то, мне на автобус было пора. Но теперь не поеду. Не хочу!

      – Это из-за меня? – робко спросила Саша.

      – Что вы, Са… Что вы! Просто передумал…

      Вячеслав Алексеевич был смущен, и Саша потому чувствовала себя не очень уютно, она услышала, поняла это недоговоренное «Са…».

      – Я и спросить вас забыл, вы куда-то направляетесь?

      – Да, к Лене Михайловой, нашей, знаете? – сказала Саша. – Она здесь, на Интернациональной живет, рядом. Вот я к ней и шла…

      – Ну бегите, бегите, не буду вас задерживать! – встал Вячеслав Алексеевич.

      Уже прощаясь, Саша вдруг спросила:

      – Вячеслав