Борис Сичкин: Я – Буба Касторский. Максим Кравчинский

отпрыска на ее полное попечение, со спокойной совестью уехали на гастроли. По приезде пригласили гостей. Галя торжественно произнесла: “Сейчас Емелюшка будет говорить по-французски”. Гувернантка произнесла фразу на языке Бальзака и Гюго. Емельян смотрел на нее как баран на новые ворота.

      – Почему ты не отвечаешь? – спросила мать.

      – Мне этот язык не знаком.

      – Так чему же тебя учила бонна?

      – Воровать.

      Немая сцена. Первым пришел в себя Борис.

      – Как это было?

      – Учительница сказала, что я очень хорошо выгляжу, не вызываю ни малейших подозрений и могу спокойно красть. На меня никто не подумает. Как ни странно, она была права. Я взял три банки шпрот, пять пачек масла, семь – чая, много плиток шоколада. Мы обчистили пару продуктовых, завтра собирались в промтоварный. А тут, как назло, приехали вы!

      На выпускных экзаменах в консерватории отец указал Емельяну на пианистку, очень слабую исполнительницу, но красивую женщину:

      – Посмотри, Емеля, настоящая Венера Милосская!

      – Да, только для большего сходства за исполнение ей надо бы отрубить руки.

      Случился однажды в жизни моего друга трудный период. Галя попала в больницу, сына отчислили из консерватории, и подросток связался с дурной компанией, стал пропадать из дома, выпивать. Сичкину друзья, педагоги в один голос советовали посадить сына на десять суток за мелкое хулиганство. Одумается, всё поймет. Отцу пришлось уговаривать начальника милиции, чтобы скидок не делали. И вот через десять суток надо было забирать сына из участка. Картина, представшая глазам отца, была достойна кисти художника. На столе, заваленном снедью, закусками, среди бутылок с коньяком и водкой с гитарой в руках царил сын, пел цыганские песни. Голова его была подстрижена по последней моде – “под ноль”. За столом сидели начальник милиции с гармошкой, его зам по политической части, рядовые милиционеры. Появление Бориса вызвало возглас майора: “Буба!” и команду подчиненному: “Разливай!” Опешивший Сичкин выдавил из себя:

      – Я приехал его забрать.

      – Буба! – взмолился начальник. – Оставь еще на несколько дней парня! Чудесный малый! Как играет! Как поет! Как пьет!

      – И давно вы гуляете?

      – Нет, всего десять дней.

      Емельян слез со стола, поцеловал отца и спросил:

      – Может, мне задержаться на несколько деньков? За меня не беспокойся! Ребята доставят меня домой на машине!

      Если ситуация в отделении милиции ошеломила Бориса, то в других случаях он сам мог кого угодно огорошить. Он считал: чем невероятнее будут его слова, тем охотнее ему поверят. Зарубежные поездки у многих эстрадных артистов вызывали повышенный интерес, в особенности кто и что привез. В программе, в которой выступали Сичкин, Миров и Новицкий[9], участвовал один акробат, особенно активно интересовавшийся иностранными гостинцами.

      Емельян Сичкин

      – Я, – сказал Буба, – решил не мелочиться, не брать шмотки, привезти хоть одну, но крупную вещь. Купил

9

Миров Лев Борисович, Новицкий Марк Владимирович – российские эстрадные артисты, работали в жанре парного конферанса.