Американские боги. Нил Гейман

плотно сомкнулись губы ее вульвы у него под мышками, и у лопаток на спине, как они сдавливают и обволакивают его. Он прикидывает, как это должно выглядеть со стороны – если бы кто-нибудь сейчас взглянул на них со стороны. Он удивлен: ему совершенно не страшно. И тут до него доходит.

      – Я приношу тебе тело свое, – шепчет он, и она заталкивает его в себя. По лицу его влажно скользят губы, и свет перед глазами меркнет.

      Она раскидывается на кровати, как большая кошка, – и зевает.

      – Да, милый, – говорит она. – Все так.

      «Нокия» разражается высокой электронной модуляцией на тему «Оды к радости». Она берет телефон, нажимает клавишу и подносит трубку к уху.

      Живот у нее плоский, половые губы – маленькие и плотно сомкнутые. На лбу и на верхней губе выступили крохотные капельки пота.

      – Да-а? – мурлычет она. А потом: – Нет, дорогуша, его здесь нет. Он ушел.

      Она отключает телефон перед тем как навзничь упасть на кровать в темно-красной комнате, потом еще раз потягивается, закрывает глаза и засыпает.

      Глава вторая

      На кладбище отвез ее

      Большой кабриолет.

      На кладбище отвез ее,

      А обратно – нет.

Старинная песня

      – Я взял на себя смелость, – сказал мистер Среда, споласкивая руки в туалете бара «Крокодил», – и попросил, чтобы мой заказ принесли к твоему столику. В конце концов, нам с тобой столько всего нужно обсудить.

      – Это вряд ли, – сказал Тень, вытер руки бумажным полотенцем, скомкал его и бросил в бачок.

      – Тебе нужна работа, – сказал Среда. – Кто станет нанимать бывшего зэка? Народ вас шугается, ребятки.

      – Работа меня ждет. Хорошая работа.

      – Ты, часом, не насчет того места в «Силовой станции»?

      – Может, оно и так, – ответил Тень.

      – Не-а. Не ждет. Робби Бертон мертв. А без него и «Силовая станция» тоже, считай, накрылась.

      – Врешь!

      – Причем довольно часто и успешно. Другого такого вруна ты в жизни своей не встретишь. Вот только боюсь, что именно сейчас я говорю чистую правду. – Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул сложенную газету и протянул ее Тени. – Седьмая страница, – сказал он, – и пойдем-ка мы с тобой обратно в бар. За столом почитаешь.

      Тень толкнул дверь. Воздух был сизым от дыма; музыкальный автомат голосами «Дикси капс» выводил «Айко Айко».[6] Тень улыбнулся уголками рта, узнав знакомую с детства песню.

      Бармен ткнул пальцем в сторону столика в самом дальнем углу. На одном его конце стояли миска чили и блюдце с бургером, а напротив, на большой тарелке – бифштекс с кровью и груда жареной картошки.

      А мой король весь в красном по городу идет,

      Айко Айко, гуляй и пей,

      И спорим на пятерку, что он тебя убьет,

      Джокамо-фина-нэй.

      Тень сел за столик. И отложил газету в сторону.

      – Я в первый раз ем как свободный человек. И пока не поем, твоей седьмой страницы читать не стану.

      Тень

6

Ритм-энд-блюз в исполнении черного женского трио «Дикси капс» (на сцене с 1963 года), впервые исполненный ими в 1965 году, пятый и последний хит группы. Традиционная негритянская песня, сюжет которой связан с соперничеством разных «индейских племен», как называются группы участников карнавала в Новом Орлеане, в «жирный вторник». У каждого «племени» свои «король», «знаменосец», «разведчик» и «дикий человек».