Слишком близко. Аманда Рейнольдс

снова хлопает меня по колену. – Как раз пройдет неплохую закалку. Уверен, ему понравится.

      Я закрываю глаза. Несмотря на усталость, мозг работает с необыкновенной четкостью. Перед глазами стоит Фин в своей студенческой комнате. Условия там довольно спартанские, хотя мы вместе обклеили ему стену плакатами любимых групп, а постельное белье я специально выбрала яркой расцветки.

      – Ты уверен, что справишься? – спросила я, обнимая Фина на прощание. Он давно меня перерос.

      – Да, мама, уверен. Не волнуйся за меня. – Резко мотнув головой, отбросил назад челку. Не демонстративно – это не в духе Фина, – а скорее нервно. Он всегда так делает, когда сильно переживает. Мы попрощались, и, уходя, я обернулась в последний раз. Фин стоял в дверях, такой одинокий и несчастный. Вся напускная бодрость мигом испарилась, стоило нам шагнуть за порог.

      – Спишь? – спрашивает Роб.

      Я качаю головой и зажмуриваюсь сильнее, проваливаясь в дремоту под жужжание мотора.

      Дом как будто увеличился в размерах и наполнился звенящей тишиной. Пока Роб переносит из машины пустые коробки и чемоданы, я иду наверх переодеться и замираю перед дверью в комнату Фина. Идеальный порядок производит гнетущее впечатление. «Он не умер, – заявила Саша, когда я позвонила ей из машины, – просто уехал учиться». Я вынимаю одеяло из пододеяльника, снимаю простыни и наволочки, но не отношу в корзину для белья, а сажусь на пустую кровать и, зарывшись лицом в скомканную постель, вдыхаю родной запах.

      В комнату заходит Роб с пустым чемоданом к в руках. Еще несколько часов назад он был набит выглаженными рубашками и джинсами.

      – Фин не умер, Джо.

      – Ты прямо как Саша. – Я выпрямляюсь на кровати. – Яблоко от яблони…

      Роб кладет мне руку на плечо, упираясь пальцами в ключицу. Я встаю и приникаю к нему; он обвивает меня длинными руками и кладет голову мне на макушку.

      – Ладно тебе, – говорит он. – Мы оба устали.

      Мы занимаемся любовью. За окном постепенно сгущаются сумерки. Потом Роб сразу перекатывается на свою сторону кровати. Я знаю, что он сейчас уснет, и пихаю его в спину. Подскочив, он оборачивается. Его лицо не различить: свет в спальне выключен, только цифры на электронном будильнике светятся зеленым. Уже почти полночь.

      – Что?

      – Помнишь нашу глупую словесную игру? Мы играли в нее еще до рождения детей.

      – Какую? – сонным голосом спрашивает он.

      – Какие сверхъестественные способности ты бы выбрал? Или если бы ты собирался меня убить, то как бы это сделал?

      – А ты сама уже решила?

      Через уголки закрытых жалюзи сочится лунный свет, и видно, как Роб щурит глаза, улыбаясь.

      Я говорю, что хотела бы путешествовать во времени, а он отвечает, что не знает, какие способности выбрал бы. Игра его явно забавляет.

      – А ты уже решила, как от меня избавишься? – с любопытством в голосе спрашивает он.

      – Зарежу. – Я кладу руку на его обнаженную грудь. – Кухонным ножом.

      – Неплохо,