Слишком близко. Аманда Рейнольдс

Он подносит мою руку к губам и осыпает ладонь поцелуями. Я взвизгиваю от удовольствия, а он прижимает меня к себе. В его объятиях так надежно и тепло…

      – Да уж, натерпелись вы страху! – Зычный голос медсестры выдергивает меня из глубокого сна. Она отодвигает шторы, и я невольно моргаю, прикрываясь от дневного света левой ладонью. Правой рукой больно шевелить. Фокусирую взгляд на медсестре. Из тугого узла за затылке выбиваются светлые локоны. Движения порывистые и энергичные, под стать бодрому тону разговора.

      – Обход уже начался, так что давайте сядем. – Она вынимает пульт от телевизора из моих слабых пальцев, второй рукой распутывая провода, и нажимает кнопку, поднимающую изголовье кровати.

      – Не знаете, муж принес мой телефон? – Я улыбаюсь, но голову пронзает резкая боль между висками, как выстрел навылет. – Я без него как без рук.

      – Ох уж эти дамочки со своими телефонами! – смеется медсестра, расправляя одеяло. – Пока нет, думаю, он в пути. Он так волновался о вас вчера – все твердил, что вы упали, как будто не мог поверить… Бедняга, такое потрясение! – Должно быть, я морщусь, потому что она торопливо спрашивает: – Плохо, да, Джо? Что болит?

      – Голова. – Глаза наполняются слезами, и я зажмуриваюсь в надежде унять мучительную пульсацию в висках. Не выходит. – Я ничего не помню. Все только повторяют, что я упала, но сама я ничего не знаю. Может, вы знаете?

      Она снова раскрывает бежевую папку.

      – Давайте-ка почитаем.

      Я опускаю глаза и разглядываю больничную рубашку и предплечья, лежащие поверх одеяла. Из-под тугой повязки, идущей от пальцев до локтя правой руки, расплывается огромный синяк. Два ногтя сломаны под корень, как будто я в отчаянии пыталась уцепиться за что-то твердое.

      – Тут написано, в восемнадцать ноль две приехала «Скорая», – будничным тоном сообщает медсестра. – Вы свалились с лестницы, дорогая. Не помните?

      Я качаю головой, и виски сжимает новый жестокий спазм.

      – Помню, что лежала внизу лестницы, а потом, наверное, потеряла сознание. Не знаете, в котором часу вчера вернулся Роб? – Я начинаю плакать: доброта медсестры располагает к доверию. – И я толком не помню, что было в больнице. Когда муж ушел домой?

      – Джо, не мучайте себя. Я попрошу врача дать вам обезболивающее посильнее. А пока полежите. – Она придвигает стационарный аппарат для измерения давления ближе к кровати и надевает мне манжету на предплечье. – У вас дети есть?

      – Двое. Саша и Фин. Фин только что уехал в университет.

      Она улыбается.

      – Представляю, как вы гордитесь ими. А дочь тоже будет поступать?

      – Она уже закончила учебу, нашла работу и живет отдельно.

      Медсестра громко смеется.

      – Да ладно! Вы же совсем молодая!

      В дверь стучат, и медсестра бросается открывать. Манжета наполняется воздухом – кажется, «липучка» сейчас расстегнется – и плавно сдувается. В палату заходит молодой мужчина с темно-карими глазами.

      – А вы сегодня лучше выглядите, миссис Хардинг, – произносит он с сильным акцентом. Затем интересуется у медсестры