От Руси к России. Александр Торопцев

как и вся местность кругом, сосновыми борами, вперемежку с широколиственными лесами, с березовыми рощами, прозрачными как апрельская вода; здесь – тишина благостная, озвученная лишь мелодиями почти нетронутой людьми природы.

      По реке Москве, ничем не выдающейся, поднимались люди на стругах, появившихся в Восточной Европе в XI веке, или на ладьях, доходили до места впадения в нее Пахры, шли дальше вверх по течению, и вдруг в какой-то момент начинали люди удивляться: что случилось с рекой, почему запетляла она туда-сюда нервно, будто что-то очень важное потеряла здесь давным-давно и найти никак не может? Какой такой драгоценный клад ищет река, круто извиваясь, рассылая по сторонам на разные расстояния бесчисленных своих сестер, раздваиваясь то тут, то там, образуя невысокие шапки островов, разбрасывая широкие рукава, приближаясь вплотную к крутым склонам, словно бы заглядывая вовнутрь холмов и не боясь при этом получить за назойливое любопытство удар отвалившейся глыбы земли? Видно, очень дорогой клад затерялся в этих краях, если река так взволновалась, если так упорно ищет она, мечется по окрестностям, ни с чем не считаясь, даже со временем не считаясь!

      Люди доплывали до Боровицкого холма (бор тут сосновый стоял, густой, тысячелетний), останавливались. Дальше, за холмом, начинались пороги, не такие страшные, как на Днепре, но… зачем река Москва свое дно острыми каменьями забросала да искромсала тяжелую гладь реки бурунами? Может быть, река чудная подсказывала людям: не плывите дальше, здесь клад великий, град Москву ищите? Взойдите, люди, на холм, оглядитесь, присмотрите место по душе, здесь всякой доброй душе приют и отдохновение найдется, только искать не ленитесь и трудиться.

      И люди принимали приглашение гостеприимной хозяюшки, обживались в этих краях себе и потомкам на радость, достигли к 1134 году значительных успехов в экономическом освоении края.

Московское пространство

      Московское пространство, территория, ограниченная современной Московской областью, уже в XI веке могло прокормить, обуть-одеть, защитить и душевно порадовать не один десяток тысяч человек, упорных и трудолюбивых.

      Земля московская – богатая, но для получения этого богатства нужен немалый первоначальный капитал, время и труд. Громадных средств у бродников быть не могло, и у местных вятичей – тоже. У них были руки, жадное желание мирно жить и время, любезно предоставленное им историей: из летописей ясно, что все великие события одиннадцатого, да и двенадцатого веков совершались совсем в других точках Восточной Европы. Московское пространство долгое время развивалось в себе.

      Но это не значит, что местные обитатели несколько веков катались как сыр в масле! Жизнь в ближних и дальних окрестностях Боровицкого холма в XI веке вполне можно сравнить с жизнью загадочных аккадских племен, которые, спасаясь от преследователей, современной истории неизвестных, осели на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. в болотистой местности в долинах Тигра и Евфрата, превратили